Павел Фокин - Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 2. К-Р.

…У Ларисы была привычка задавать неразрешимые загадки и удивлять неожиданностями. Эта странность ее натуры не всем была понятна, а кое-кого и обижала – тем более, что некоторые ее выводы и заключения сопровождались тонкой иронической улыбкой. Но с друзьями всегда была она откровенной и прямой и вовсе не такой уж „сложной“, какой ей хотелось порою казаться. Она любила прогулки, любила танцы, мечтала научиться хорошо ездить верхом, перемежала серьезное чтение с самым легковесным, умела понимать шутку и вообще – как сама привыкла говорить – ничто человеческое не было ей чуждо. Она иронизировала над своей „романтичностью“, но чувствовалось при этом, что никогда бы не отказалась от этого присущего ей свойства» ( Вс. Рождественский. Страницы жизни ).

«Мне несколько раз приходилось расспрашивать о Ларисе Рейснер людей, знавших или видавших ее. Отзывы были всегда не по существу дела:

– Какая она была красивая!

– Лариса Рейснер! Она чудесно каталась на коньках.

– Лариса Михайловна прекрасно одевалась.

Борис [Бухштаб. – Сост .] рассказывал мне, что вскоре после ее смерти он подслушал на улице разговор: „Лариса Рейснер умерла… Красивая была баба…“

А в воспоминаниях о ней рассказывали о том, как она ходила в разведку плечом к плечу с солдатами.

И никто не утверждал: Лариса Рейснер хорошо писала очерки – хотя она писала их хорошо. По-видимому, она была настоящим человеком; настоящих людей не оценивают по основному признаку, потому что у них основной признак сам собой подразумевается» ( Л. Гинзбург. Человек за письменным столом ).

Коллекционер. Камергер. Действительный тайный советник. В 1878–1889 – член департамента герольдии Правительствующего сената. С 1889 сенатор. Член Императорской Академии художеств.

«Почтеннейший Евграф Евграфович Рейтерн, или Жираф Жирафович, как в шутку звали его в Петербурге за его огромный рост, был одним из тех благороднейших и честнейших прибалтийских немцев, которые хотя не могут до старости выучиться хорошо говорить по-русски, но горячо любят Россию и более „русские“, чем многие настоящие русские. Сын известного художника, зять знаменитого поэта В. А. Жуковского, Е. Е. с детства рос в атмосфере искусства и поэзии и горячо полюбил искусство и в особенности гравюру. В течение 50 лет с замечательной педантичностью и аккуратностью он собирал произведения художников-граверов. Его обширное собрание было расположено по именам художников, и здесь можно было найти все, что только относится к известному художнику: наряду с оригинальной акварелью, великолепными офортами можно было найти открытку с воспроизведением работы художника, вырезку из иллюстрированного журнала, мелкие брошюры, относящиеся к этому художнику, вырезки из газет и журналов о нем и его произведениях, одним словом все, что так или иначе имеет какое-либо отношение к художнику.

Отличительнейшая сторона почтенного Евграфа Евграфовича была поразительная аккуратность; вся жизнь его была распределена по часам; до службы он совершал обязательную прогулку по раз навсегда определенному маршруту, будучи холостым, он обедал ежедневно в клубе, где в течение 38 лет сидел всегда на одном и том же месте. Ровно в 8 часов он был уже дома; он не курил, не любил, чтобы у него курили, писал он гусиными перьями, в квартире не было электричества, и она освещалась керосиновыми лампами. Ежедневно в календаре он записывал, где был и как провел день. Эти календари с ежедневными записями поступили в Русский Музей вместе с его собранием. Само собой разумеется, что он не пропускал ни одной художественной выставки и полный комплект каталогов всех выставок в Петербурге за 38 лет хранился в его собрании. Он был членом Совета Академии Художеств и членом комитета Общества Поощрения Художеств. В обоих учреждениях он, со свойственной ему аккуратностью, не пропускал ни одного заседания и был в числе работающих членов, состоя во многих комиссиях. Ни одна выставка Blanc et Noir [ франц. белое и черное. – Сост .] в Петербурге не обходилась без его экспонатов. Во время революции он продал за небольшую сумму, всего за 20000 руб., Русскому Музею все свое собрание. Музей назначил его хранителем и дал ему квартиру, в которой он через год скончался, удовлетворенный в том отношении, что результаты его 50-летнего коллекционерства не пропали даром и исполнилась его мечта» ( В. Адарюков. В мире книг и гравюр ).

Художник-карикатурист, постоянный сотрудник журналов «Сатирикон», «Новый Сатирикон». Книга карикатур «Театр и все остальные» (Пг., 1916). С 1920 – за границей.

«Ре-Ми, карикатурист. Хотя я в письмах пишу ему дорогой, но втайне думаю глубокоуважаемый. Это человек твердый, работяга, сильной воли, знает, чего хочет. Его дарование стало теперь механическим, он чуть-чуть превратился в ремесленника, „Сатирикон“ сделал его вульгарным, но я люблю его и его рисунки и всю вокруг него атмосферу чистоты, труда, незлобивости, ясности» ( К. Чуковский. Дневник. Июнь 1917 ).

Прозаик, драматург, публицист, художник-каллиграф. Публикации в журналах и альманахах «Вопросы жизни», «Золотое руно», «Северные цветы», «Шиповник». Романы «Пруд» (СПб., 1908), «Часы» (СПб., 1908). Повести «Серебряные ложки» (1906), «Чертик» (1906), «Святой вечер» (1908), «Неуемный бубен» (1909), «Крестовые сестры» (1910), «Странница» (Пг., 1918). Сборники рассказов, притч и переложений «Лимонарь, сиречь: Луг духовный» (СПб., 1907), «Посолонь» (М., 1907), «Подорожие» (СПб., 1913), «Докука или балагурье» (СПб., 1914), «Весеннее порошье» (Пг., 1915), «За святую Русь» (Пг., 1915), «Укрепа» (Пг., 1916), «Николины притчи» (Пг., 1917), «Среди мурья» (М., 1917), «Странница» (М., 1918), «Огненная Россия» (Ревель, 1921), «Шумы города» (Ревель, 1921), «Россия в письменах» (Берлин, 1922), «Заветные сказки» (Пг., 1920), «Трава-мурава» (Берлин, 1921), «Мара» (Берлин, 1921) и др. Пьесы «Бесовское действо» (1907), «Трагедия о Иуде, принце Искариотском» (1908), «Действо о Георгии Храбром» (1910), «Царь Максимилиан» (1920) и др. С 1921 – за границей.

«Интересный писатель А. Ремизов! Как хороши его миниатюры из „Посолони“ – это ароматные травы, окропленные росой, сверкающие алмазами!…Ни слова простого не скажет Ремизов: здесь щипнет, там кивнет, там бочком подлетит, из пальцев козу сделает – козой-козой набегает, там чебутыком подкатится, и вдруг расплачется, разрыдается. Насмешливым вопленником умеет быть Ремизов. Многому нас научил. Уж и смеялись мы его забавам, и плакали. Мы его любим…» ( Андрей Белый. Из рецензии. 1907 ).