Яльмар Шахт - Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

В отеле «Карлтон», где мы остановились, были в полном разгаре новогодние празднества. Комнаты заполняли мужчины в сюртуках и женщины в роскошных вечерних платьях. У меня же не было настроения танцевать под музыку, пить шампанское, есть печенье и конфеты. Несколько встревоженный, я рано лег спать.

На следующее утро, в первый день Нового года, я познакомился с Норманом ближе. Наш разговор велся в дружелюбной манере даже тогда, когда поднимались весьма острые проблемы. В отношении нашего положения я был предельно откровенен. Вскоре мы сосредоточились на жизненно важном вопросе — вопросе о немецкой валюте.

— У вас есть сколько-нибудь определенные планы спасения вашей валюты в таких неустойчивых условиях? Или вы дожидаетесь решений комитета Дауэса? Вам известно, что члены комитета намерены рассмотреть вопрос о немецкой валюте в первую очередь?

— Разумеется, господин управляющий, я буду очень рад, если комитет Дауэса станет сотрудничать с нами в деле стабилизации немецкой валюты. Но мне не хотелось бы опираться только на его решения. Кроме того, я не хочу ждать, когда завершится обсуждение этих решений, — на это уйдут месяцы. Но, даже если комитет будет действовать быстро, его решения, как вы понимаете, должны будут пройти процедуры ратификации в различных законодательных органах заинтересованных стран. Такие ратификации займут много времени и создадут много осложнений. Помимо прочего, я придерживаюсь мнения, что мы не должны опираться на других. Мы должны действовать сами, и ввиду нестабильной экономической обстановки действовать быстро.

— Из вашего ответа я делаю вывод, что у вас есть собственные планы. В чем же они заключаются?

— Прежде всего, как только закончатся споры вокруг Рура, необходимо заняться восстановлением германской промышленности. Для этого нужно создать возможности кредитования, которые помогут вести торговлю на стабильном монетарном основании. Однако в настоящее время мне не хватает средств для достижения этой цели.

— Значит, вы рассчитываете на иностранные кредиты? Думаю, вы едва ли их получите в данный момент в сколько-нибудь значимом объеме. Гораздо вероятнее, что другие страны дождутся итогов работы комитета Дауэса, прежде чем оказывать финансовую помощь.

— Мои планы не ограничиваются одним лишь получением кредитов. Я намерен учредить второй кредитный банк в дополнение к Имперскому банку — банк, действующий полностью на основе золотого стандарта. Этот банк будет выдавать кредиты исключительно в иностранной валюте и отдавать предпочтение тем отраслям немецкой промышленности, которые способны возобновить экспорт. Предположим, я назову этот банк Золотым дисконтным банком (Golddiscontbank).

— Откуда вы возьмете средства для этого банка?

— Я думаю, банк начнет свою деятельность с капитала двести миллионов марок. Капитал должен состоять исключительно из иностранной валюты, скажем в фунтах стерлингов. Наверняка можно будет собрать половину этой валюты в самой Германии. Оставшуюся половину я хотел бы позаимствовать у Банка Англии.

— Вы предлагаете Банку Англии стать акционером Золотого дисконтного банка?

— Нет, дело не в этом. Мне хотелось бы получить от вас кредит на три года для Имперского банка на сумму сто миллионов марок в фунтах стерлингов. С этими деньгами Имперский банк доберет вторую половину капитала для Золотого дисконтного банка.

Норман замолк, обдумывая вопрос. Идея создания Золотого дисконтного банка показалась ему крайне необычной. Недостаточно хорошо зная немецкую экономику, он не мог сразу определить степень эффективности такого банка.

— Кто будут директора банка?

— Управление Золотым дисконтным банком будет осуществляться всецело Имперским банком.

— Кто будет заимствовать у банка?

— Учитывая преобладание в немецкой экономике промышленности Рейнланд-Вестфалии, а также ввиду серьезного ущерба от оккупации Рура, кредиты будут использоваться, насколько позволит оккупация Рура, для финансирования промышленных отраслей Рейнланд-Вестфалии.

— Для такого проекта двухсот миллионов марок, вероятно, будет недостаточно.

— Естественно, я подумал об этом и хотел бы получить ваше согласие и поддержку для следующего проекта. Так как это, по сути, вопрос обеспечения фондами для финансирования поставок сырья и экспортных товаров, полагаю, что векселя, которые получит Золотой дисконтный банк, станут выгодным вложением для лондонского денежного рынка. Поэтому я прошу у вас любезности допустить их на английский рынок.

Снова пауза. Норман понимал, что без санкции Банка Англии такие векселя не будут учитываться британскими банкирами в сколько-нибудь приемлемом количестве. Он, кажется, колебался. Тогда я выложил третью карту.

— Господин Норман, Золотой дисконтный банк будет эмиссионным банком, выпускающим банкноты на базе золотого капитала в двести миллионов марок. Я намерен выпускать эти банкноты в фунтах стерлингов.

— Вы намерены выпускать в Германии банкноты в виде иностранной валюты?

— На первый взгляд идея может показаться вам экстраординарной. Но если экспортные фирмы используют иностранную валюту в своих операциях, то почему я не могу воспользоваться иностранной валютой в своих сделках с ними?

Норман опять замолчал, размышляя.

— Подумайте, господин управляющий, — продолжил я, — какие перспективы откроет эта мера для экономического сотрудничества между мировой державой Великобританией и Германией. Если мы хотим упрочить мир в Европе, то нужно освободиться от ограничений, навязанных резолюциями конференций и декларацией конгресса. Европейские страны должны быть тесно связаны экономически. В конце концов, мы должны когда-нибудь начать практическое движение в этом направлении.

Норман слушал с явно возрастающим интересом.

— У вас замечательные идеи, господин председатель.

Он стал воспринимать мои планы более благожелательно.

Мы обсудили весь спектр сопутствующих вопросов и проблем.

— Хорошо, господин председатель. Думаю, на сегодня достаточно. Я внимательно изучу все эти вопросы. Будьте любезны, приходите завтра в десять часов. Мы продолжим разговор.

Прибыв на следующее утро, я сразу понял, что мои доводы предыдущего дня все-таки произвели впечатление на Нормана. Он пребывал в благодушном настроении и попросил меня остаться на совместный ланч после переговоров, поскольку хотел представить меня членам совета управляющих и некоторым своим особо приближенным коллегам. Он также сообщил о своем намерении обсудить в тот же день мои предложения с влиятельными деятелями лондонского Сити и выразил надежду, что сможет утром дать мне определенный ответ.