Станислав Мыслиньский - Из одного котелка

— Опять задумался? Затужил? По Польше?..

— Да, по родине. Четыре года уже…

— Дождешься. Наверняка дождешься, как и мы дождались.

Верю всем сердцем. А тебе за твои слова — большое спасибо…

Глубокая ночь окутала хаты, станицу, а где-то по-прежнему лилась кровь, полыхали багровые языки пламени, взрывами бомб освещалось небо, стонала земля. И наше счастье было недолговечно среди горя и слез…

Невидимые с земли самолеты пролетали высоко-высоко. Урчание их моторов напоминало нам о нашем долге. На запад проторенным уже небесным путем летели наши эскадрильи. Счастливого возвращения!..

На востоке уже покрывался первым румянцем горизонт.

Слет отличных стрелков нашей дивизии проходил на опушке леса, у одинокого, наполовину разрушенного сарая. Изрешеченные пулями стены стояли на фоне полосы созревающей ржи, каким-то чудом уцелевшей.

Вокруг развалин и на краю недалекого леса чернело несколько глубоких воронок. Возможно, однажды в этом сарае нашел укрытие какой-нибудь взвод, пренебрегший законами маскировки, чем привлек к себе внимание противника. А может, фашистский летчик поохотился на работавших в поле женщин?..

Стояло чудесное утро. Высоко в небе невидимый жаворонок рассыпал свои радостные трели, а где-то за западным горизонтом глухо гудела артиллерийская канонада. Вдоль Голубой линии продолжались бои.

Гитлеровцы упорно обороняли эту линию, которая являлась серьезным препятствием для наших войск в дальнейшем наступлении и окончательном освобождении от противника западных районов Кубани и Таманского полуострова.

Правда, начавшиеся 29 апреля 1943 года ожесточенные бои в направлении станицы Крымская увенчались взятием этого ключевого опорного пункта в системе гитлеровской обороны. Войска 56-й армии под командованием генерала А. А. Гречко встретили яростное сопротивление гитлеровцев. Наша батарея огнем поддерживала наступающую пехоту. (С 11 февраля 395-я дивизия была выведена из состава 18-й армии и передана 56-й армии.) В станицу Крымская мы въехали со вторым эшелоном пехоты. Это было 4 мая. Хорошо помню тот безоблачный, погожий день и свист снарядов, который под этим голубым небом переполошил жаворонков…

Успешное наступление 56-й армии южнее и севернее Крымской создало для врага серьезную угрозу окружения его группировки, находившейся в этом районе. Это вынудило немецкое командование отвести отсюда свои войска.

Яростные бои продолжались до 26 мая, когда после мощной артиллерийской и авиационной подготовки началось новое наступление. Наша батарея — одна из многих на этом участке фронта — обрушила на врага сотни снарядов. Грохот орудий сливался в адское рычание…

Я находился тогда в своем родном втором расчете, где заменял заряжающего Грицко Панасюка, который несколько дней назад получил ранение во время артиллерийского обстрела нашей батареи и теперь лежал в санбате. Артиллерийская подготовка продолжалась около часа. Снарядов не жалели. Соленый пот заливал глаза, я не слышал никаких команд, только сдавленные крики командира расчета сержанта Сорокина и заместителя командира батареи старшего лейтенанта Пономаренко. Быстро, очень быстро пустели ящики со снарядами, укрытые в специально выкопанных около каждого орудия нишах. Эти запасы пополнялись в течение нескольких последних ночей.

— Прекратить огонь! — послышалась наконец команда.

Стволы пушек еще дымились, а над нами дрожал воздух. До сих пор я никогда не видел столько самолетов с красными звездами. Они летели ровным строем. Да, прекрасное это было зрелище!.. Внезапно вся эта крылатая туча стала падать вниз, затем засверкали огни разрывов, а спустя мгновение раздался мощный грохот бомб… Бомбардировщики довершили дело, начатое артиллерией.

А потом мы стали поддерживать огнем атаку нашей пехоты. В течение шести часов труднейшего боя наши войска продвинулись до пяти километров в глубину этой дьявольски укрепленной обороны противника, захватив первую и вторую позиции.

Но враг располагал на этом участке особенно сильной авиацией, большими танковыми соединениями и свежими резервами. Гитлеровцы перешли в контратаку…

«До 7 июня на земле и в воздухе продолжались упорные бои. Но все попытки прорвать оборону противника не имели успеха. Вступивший в командование фронтом генерал-полковник И. Е. Петров решил прекратить эти безрезультатные атаки, закрепиться на достигнутых рубежах и подготовиться к решающим боям по прорыву Голубой линии врага и уничтожению его на Таманском полуострове. Ставка утвердила это решение и приказала: «Впредь до особых указаний Ставки от активных наступательных действий на участках 37, 56 и 18-й армий следует воздержаться. На всем фронте перейти к прочной обороне на занимаемых рубежах, пополнить войска, привести их в порядок и иметь резервы. Разрешается вести частные активные действия на отдельных участках, только для улучшения своего оборонительного положения. Особое внимание обратить на безусловное удержание за собой плацдарма в районе Мысхако» [43] А. А. Гречко. Битва за Кавказ, стр. 383–384. .

Интенсивность и напряжение боев несколько ослабли, что сразу же почувствовалось. Но неправильно было бы думать, что, укрепляясь на завоеванных позициях, паши войска просто засели в окопах. Мы не оставляли противника в покое, беспрестанно тревожа его и нанося ему потери огневыми налетами артиллерии. В этот период по-прежнему велико было значение каждого вида оружия, начиная от ствола орудия до автомата и снайперской винтовки.

О снайперах не забывали и в нашей дивизии.

В начале мая были организованы курсы снайперов для лучших стрелков, отобранных в батальонах и артиллерийских батареях. Занятия продолжались несколько дней. Из нашей батареи на них были вызваны шесть человек. Меня, как комсорга, пригласили на торжественное окончание этой учебы.

Стоявшие в строю около ста снайперов внимательно слушали командира курсов капитана Медведева:

— Советская снайперская винтовка — это лучшее в мире огнестрельное оружие с оптическим прицелом. Я рад, товарищи, что передаю это прекрасное оружие в ваши надежные руки…

Каждому курсанту была в торжественной обстановке вручена снайперская винтовка. По выражению лиц, по глазам ребят видно было, что они взволнованы.

Винтовки были и впрямь чудесные. Да и как могло быть иначе? Марка тульских оружейных заводов известна во всем мире издавна. А трехлинейная винтовка Мосина, усовершенствованная советскими конструкторами, почти не имела себе равных. Сконструированный совместными усилиями оружейников и оптиков великолепный оптический прицел давал возможность с максимальной точностью поражать цель.