Александр Мартынов - «Охранка». Воспоминания руководителей охранных отделений. Том 1

Имеются в виду сборники рассказов Г.К. Честертона о патере Брауне.

Упомянута опера М.И. Глинки.

М.И. Трусевич сам ушёл в отставку 29 марта 1909 г., что было связано, по-видимому, с назначением 1 января 1909 г. товарищем министра внутренних дел, заведующим полицией (пост, на который он сам претендовал), его бывшего помощника — вице-директора Департамента полиции П.Г. Курлова.

Вскоре их положение изменилось. На чинов ЖПУ железных дорог приказом по ОКЖ от 28 июля 1906 г. № 14528 были возложены обязанности производства дознаний о всех «преступных действиях» политического характера, «совершённых в полосе отчуждения железных дорог». При производстве дознании начальники отделений подчинялись начальникам местных ГЖУ. В результате ЖПУ железных дорог стали выполнять функции политической полиции. На железных дорогах был создан также секретно-агентурный надзор, что обязывало ЖПУ железных дорог иметь собственную секретную агентуру.

В феврале 1907 г. министр внутренних дел утвердил две инструкции по организации наружного наблюдения, подготовленные в Департаменте полиции при непосредственном участии директора департамента М И. Трусевича: «Инструкцию начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения», которая носила общий характер, и «Инструкцию по организации наружного (филерского) наблюдения» из 75 пунктов, которая подробно описывала методику работы филера. Вторую из них имеет в виду Мартынов. Инструкция впервые была опубликована (с некоторыми сокращениями) в партийной эсеровской печати, см приложение к № 12 «Из партийных материалов» Изд. Организационного бюро при ЦК ПСР. СПб., 1908. Полная публикация: Служба наружного наблюдения в русской полиции / Публ. З.И. Перегудовой // Река времен. М., 1995. Кн. 1. С. 255–274.

Е.К. Брешко-Брещковскую, ветерана революционного движения, прозвали вначале «Бабушкой», а с 1917 г. — «Бабушкой русской революции».

Е.П. Медников с 1902 г. возглавлял Летучий отряд филеров Департамента полиции, находившийся при Московском охранном отделении. Оно руководило многими операциями и отсылало в Департамент полиции отчёты и сведения о революционном движении в местах их проведения.

Будучи руководителем Саратовского охранного отделения и находясь в чине ротмистра, Мартынов руководил политическим сыском в городе и губернии. Таким образом, по сыскной части он был «выше» полковника Померанцева. Но по строевой и хозяйственной частям он должен был подчиняться ему. Подобные сложности в отношениях были очень часто «камнем преткновения» в отношениях между учреждениями политического сыска на местах, и это не могло не сказываться на эффективности их работы.

См.: Новицкий В.Д. Из воспоминаний жандарма. Л., 1929 (упоминаемая докладная записка Новицкого включена в это издание).

«То есть играли в карточную игру «винт»».

До 1907 г. каждое учреждение политического сыска обязано было иметь филеров, которые не являлись государственными служащими. В случае их гибели, что нередко случалось в годы революции, семья не получала никакого пособия. Поэтому в 1907 г. (по согласованию с министром внутренних дел) в штат Московского охранного отделения, как учреждения, созданного законодательным путём, было зачислено около 700 человек филеров. Они числились надзирателями, младшими и старшими городовыми, но реально несли службу филеров в местных охранных отделениях и ГЖУ по всей России.

«Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти», — говорит в «Преступлении и наказании» Мармеладов при первой встрече с Раскольниковым.

Осенью 1905 г. в Саратове Н.И. Ракитников организовал совещание членов ЦК. Участникам совещания стало известно, что за ними ведётся наблюдение полиции, в связи с чем были приняты конспиративные меры к разъезду делегатов. Ракитников принял участие в спасении Брешко-Брешковской от ареста. Сам он был арестован с другими членами Саратовского комитета партии эсеров 1 октября 1905 г. Через неделю был освобождён.

То есть проследить.

Б. Савинков писал в своих воспоминаниях, что в августе 1905 г. «к члену петербургского комитета [эсеровской партии] Ростовскому явилась незнакомая дама и принесла анонимное письмо: в письме этом говорилось, что инженер Азеф и «бывший ссыльный Т.» (Татаров) — секретные сотрудники департамента. Затем перечислялось, что именно тот и другой «осветили» полиции. Письмо это не вызвало тогда во мне никаких сомнений: уже не говоря об Азефе, я и Татарова не мог заподозрить в провокации» ( Совинков Б. Воспоминания террориста. Конь бледный. Конь вороной. М., 1990. С. 135; там же на с. 267–268 приводится текст письма).

Этот пост занимал Д.Н. Дубасов.

То есть либо как у героя Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. М.Д. Скобелева, либо как у министра внутренних дел, а впоследствии председателя Совета министров И.Л. Горемыкина.

Правильно — Бенедиктович.

Секретная агентура включала в себя следующие категории: случайные заявители, «штучники», осведомители и собственно «секретные сотрудники». Представители первых трёх категорий, как правило, работали дворниками, паспортистами, горничными, организация встреч с которыми была довольно простым делом. Собственно же секретные сотрудники были членами партийных организаций и освещали их деятельность изнутри, связь с ними требовала особой осторожности и такта. Чаще всего встречи с ними происходили на конспиративных квартирах.

В Департаменте полиции документация с агентурными данными поступала в канцелярию Особого отдела, затем направлялась руководителям отделений. После исполнения документа составлялись именные и предметно-тематические карточки, которые передавались в Регистрационный отдел (Центральный справочный алфавит). Карточки на самих секретных сотрудников входили в совершенно секретную картотеку Особого отдела. Оригиналы документов оставались и в Особом отделе, где формировались дела по губерниям и партийным организациям.

В Особом отделе с момента его создания на совершенно секретные дела была заведена своя картотека с именными карточками на секретных сотрудников по всей империи с указанием фамилии, клички, места службы.

Речь идёт о взрыве на даче Столыпина 12 августа 1906 г.

Кличка С.С. Зверева.