Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х томах. Т. I.

— Действительно, большая честь, — сказал Дэви.

— Награду положено получать в Париже.

— Но каким образом, мы же в состоянии войны с Францией? — вмешался Ричард.

— Все члены Королевского общества придерживаются мнения, что награду принимать не следует, — сказал Бернард. — Мы не вправе принимать ее из рук противника, однако мы гордимся тем, что даже враги признают наши успехи. Твои успехи, Дэви.

— Не могу согласиться с вами, сэр Бернард, — возразил ему Дэви. — Я работаю во имя науки, во имя всего человечества. Ученые, если и вели борьбу, то только за торжество идеи, за утверждение истины. Поэтому я твердо решил поехать во Францию.

Церемонии и в Версальском дворце, и в большом актовом зале Сорбонны были торжественно и пышно обставлены. Но они утомили ученого настолько, то он даже слег в постель. А когда поправился, с новым энтузиазмом приступил к исследованиям.

Ему казалось, что в теории Бертолле об оксимуриевой кислоте не вое было увязано. Этот желто-зеленый газ, который Бертолле называл оксимуриевой кислотой, не содержал кислорода. Дэви знал, что углерод отнимает кислород из его соединений, но отделить его от этого желто-зеленого газа он не мог. Однако зажженная свеча продолжала гореть, если ее помещали в сосуд, наполненный оксимуриевой кислотой, и в то же самое время зеленый цвет исчезал, а образовавшийся бесцветный удушливый газ поглощался водой. Все это находилось в противоречии с теорией горения, предложенной Лавуазье.

Свои исследования Дэви изложил в труде «Элементы химической философии»: «Оксимуриевая кислота не является соединением, — писал он. — Она — простое вещество и поддерживает горение подобно кислороду. Следовательно, роль кислорода в горении не следует считать исключительной, как это утверждал Лавуазье. С другой стороны, хлористоводородная кислота не содержит кислорода, что говорит о возможности существования кислот и без кислорода. Так что учение Лавуазье об обязательном присутствии кислорода в кислотах неверно» [312].

В 1812 году Дэви закончил «Основы агрохимии» [313]. В том же году он был удостоен самой высокой награды Англии. 8 апреля 1812 года вереницы карет заполнили площадь у Вестминстерского аббатства — в тот памятный день весь цвет лондонского высшего общества собрался под сводами величественного собора, чтобы присутствовать при посвящении в дворянское звание Гемфри Дэви. Звучал торжественно орган… Потом музыка смолкла и со стороны главного алтаря в окружении священнослужителей появился принц английской короны. Он величаво прошествовал к коленопреклоненному Дэви и, коснувшись его плеча позолоченным мечом, произнес:

— Твои заслуги в развитии науки сделали тебя достойным звания лорда. С сегодняшнего дня сэр Гемфри Дэви — рыцарь английского престола [314]!

Началось торжественное богослужение.

Спустя два дня после того, как он был удостоен звания лорда, Дэви обвенчался с богатой вдовой Джейн Эйприс [315], и через несколько месяцев они отправились в свадебное путешествие. Дэви захватил с собой специальную переносную лабораторию и решил, что в поездке он вполне обойдется одним помощником. Выбор пал на Майкла Фарадея.

Целых 18 месяцев длилось путешествие четы Дэви по Евроле. Когда они вернулись на родину, до них дошли известия о катастрофе в каменноугольных копях — в течение нескольких месяцев происходили страшные взрывы в шахтах Ньюкасла и Кардиффа, и в результате погибли тысячи шахтеров. В Англии был объявлен национальный траур.

Общество по обеспечению безопасности работы в шахтах объявило специальную награду за изобретение безопасной лампы для работы на рудниках. Делегация общества во главе с его председателем просила Дэви помочь им в решении этой сложной проблемы. И Дэви дал свое согласие. Ему прислали большие сосуды с опасным газом, который шахтеры называли «рудничным» [316]. Дэви и Фарадей занялись тщательным изучением его свойств и условий, при которых он воспламеняется, производя разрушительные взрывы.

— Единственная возможность — это вводить воздух, необходимый для поддержания горения лампы, по узким трубочкам и отводить газ через такие же узкие трубочки. Надо изучить, как движется в них пламя, и установить, при каком диаметре трубок пламя будет гаснуть.

— Я понял вашу мысль, — сказал Фарадей. — Если в узких трубочках пламя погаснет, тогда даже и при наличии «гремучего» газа в шахте он не сможет взорваться от пламени лампы.

— Совершенно верно. Сейчас нам надо раздобыть различные по диаметру трубки и начать систематическое проведение опытов.

Почти целый год они проводили исследования, и наконец в начале 1816 года им удалось сконструировать лампу. Дэви заменил ламповое стекло шахтерского фонаря очень мелкой металлической сеткой. Газы свободно проходили через мелкие отверстия сетки, но пламя не могло выйти наружу и воспламенить опасный газ. Лампа оказалась очень эффективной и вскоре нашла самое широкое применение на каменноугольных разработках. Шахтеры навсегда были избавлены от грозной опасности [317]. За эту заслугу Дэви наградили орденом Румфорда, а в 1820 году он был избран президентом Королевского общества [318].

Исследования, которые проводил Дэви, были очень разнообразны, но на протяжении всей жизни он не терял интерес к электричеству. И не только потому, что добился больших успехов в этой области. Явлениям, связанным с электричеством, в существовавших тогда теориях все еще не было дано полного объяснения, да и сущность самого электричества пока оставалась неясной. Необходимы были все новые и новые эксперименты. Усилия Эрстеда [319], Фарадея и других ученых уже дали замечательные результаты, но это было только началом.

Дэви имел специальную лабораторию, предназначенную для изучения электрических явлений. Кроме батареи и электрической машины, здесь были собраны самые разнообразные измерительные приборы, специальной формы сосуды для измерения электропроводности веществ и другая научная аппаратура.

— Сопротивление, которое оказывают проводники электрическому току, специфично, и оно может служить дополнительной характеристикой веществу, из которого они сделаны, — подвел итоги длительной работы Дэви.

— Несомненно, разница в сопротивлении существует, но закономерности я пока не вижу, — возразил Фарадей, готовивший стеклянную трубку к следующему опыту.

— Действительно, для различных веществ обобщение сделать очень сложно, но для одного вещества проблема решается значительно проще. И у нас уже есть на этот счет некоторые данные.