Роберт Масси - Петр Великий. Прощание с Московией

Петр прибыл в Азов 24 мая, приказал флоту встать на якорь на реке и сошел на берег осмотреть новые укрепления. Необходимость в этих укреплениях была очевидна: той весной орда крымских татар опять огнем и мечом пронеслась к востоку по южной Украине и приблизилась к самому Азову, оставляя за собой разоренные поля, выжженные хутора, деревни, обращенные в пепелища, обездоленных людей. Петр остался доволен азовской крепостью и отправился дальше в Таганрог, где полным ходом углубляли дно бухты и строили новую военно-морскую базу. Когда подошли все суда, царь вывел их в море, и начались учения с флажными сигналами, артиллерийские стрельбы и маневрирование. Учения длились почти весь июль и завершились потешной морской баталией наподобие той, что Петр видел в Голландии, в бухте Эй.

Итак, флот был построен, и перед Петром встал вопрос, как быть дальше. Он создавался для войны с Турцией, чтобы пробиться в Черное море и оспорить право султана распоряжаться в этом море, как в «турецком озере». Но положение изменилось. В Вене вот-вот должны были начаться переговоры между союзниками по антитурецкой коалиции – Австрией, Польшей, Венецией и Россией – и частично побежденными турками. Прокофий Возницын, опытный дипломат, находился в Вене, чтобы на переговорах выторговать для России как можно более выгодные условия. Мирный договор мог, судя по всему, лишь закрепить передачу земель, захваченных у Турции на момент подписания, новым хозяевам. Поэтому Петр был заинтересован в продлении войны, хотя бы ненадолго. Он хотел возобновить военные действия, поскорее захватить Керчь и получить тем самым выход в Черное море. Именно для этого царь так тяжко трудился всю зиму, торопясь построить флот.

Когда наконец собрался мирный конгресс в Карловице под Веной, Возницын настаивал на том, чтобы представители союзных держав не шли на заключение мира, пока требования России не будут полностью удовлетворены. Но у других стран были свои интересы, и они перевесили. Австрийцы уже добились возвращения себе всей Трансильвании и большей части Венгрии. Венеция должна была сохранить свои завоевания в Далмации и на побережье Эгейского моря, а Польша – некоторые районы к северу от Карпат. Английский посол в Константинополе, получивший инструкцию приложить все возможные посреднические усилия ради достижения мира, чтобы высвободить Австрию для предстоящей борьбы с Францией, уговаривал измотанных турок не скупиться на уступки. Те нехотя согласились уступить России Азов, но наотрез отказались расставаться с теми землями, которые, как Керчь, не были у них фактически отвоеваны. Возницын, оказавшийся в одиночестве и не поддержанный союзниками, мог только не соглашаться подписать общий договор. Зная, что Петр пока не в состоянии в одиночку атаковать турок, он предложил им заключить перемирие на два года. За это время царь мог бы подготовиться к серьезным наступательным операциям. Турки приняли предложение. В письме к Петру Возницын высказал идею воспользоваться перемирием, чтобы отправить посла прямо в Константинополь. Там посол мог бы попробовать путем переговоров достичь того, чего Россия до сих пор не могла и, казалось, вряд ли смогла бы в будущем добиться военной силой.

Все это случилось зимой 1698–1699 года, когда Петр строил свой флот в Воронеже. Теперь флот стоял наготове в Таганроге, но из-за перемирия с Турцией применить его в деле было невозможно. Поэтому Петр решил принять предложение Возницына. Он назначил Емельяна Украинцева, убеленного сединами руководителя Посольского приказа, чрезвычайным послом и велел ему ехать в Константинополь и вырабатывать условия мира с Турцией. И в этих планах нашлось скромное место для русского флота: его отрядили сопровождать посла до Керчи, откуда посол должен был проследовать в турецкую столицу на самом большом и красивом из новых петровских кораблей.

5 августа двенадцать русских судов – все под началом иностранцев, кроме фрегата, где шкипером был Петр Михайлов, – вышли из Таганрога в сторону Керченского пролива. Турецкого пашу – командира крепости, пушки которой простреливали пролив между Азовским и Черным морями, – застали врасплох. В один прекрасный день он услышал салют корабельных орудий и, кинувшись к крепостному парапету, увидел русскую эскадру у себя под стенами. Петр потребовал, чтобы через пролив пропустили единственный русский корабль, сорокашестипушечный фрегат «Крепость», следовавший в Константинополь с царским послом на борту. Паша расчехлил было орудия и отказался пропустить «Крепость» на том основании, что не получал соответствующих указаний из столицы. Петр пригрозил в таком случае прорваться силой – и тут как раз к его военным судам присоединились галеры, бригантины и барки с солдатами на борту. Через десять дней паша уступил, но поставил условием, что русский фрегат будут сопровождать четыре турецких корабля. Царь повернул назад, а «Крепость» прошла Керченским проливом. Когда она вышла в Черное море, ее капитан-голландец ван Памбург поднял все паруса и скоро оставил за горизонтом турецкий эскорт.

Это была историческая минута: впервые русский военный корабль под флагом московского царя свободно плыл по Черному морю. На закате 13 сентября русский корабль показался у входа в Босфор. Константинополь был удивлен и потрясен. Однако султан повел себя с достоинством. Он направил Украинцеву приветствие и поздравления и выслал шлюпки, чтобы доставить посла и спутников на берег. Но посол не пожелал покинуть корабль и просил разрешения войти на нем в Босфор и прибыть прямо в город. Султан согласился, и «Крепость» поплыла по Босфору и наконец бросила якорь в бухте Золотой Рог, прямо напротив султанского дворца на мысе Сарайбурну, перед носом у избранника Аллаха. Девять веков минуло со времен расцвета великой христианской Византийской империи, и за все это время под стенами Константинополя не приставал ни один русский корабль.

Турки смотрели на «Крепость», не веря своим глазам, не только из-за неожиданного появления русского фрегата, но и из-за его размеров. Они не могли взять в толк, как удалось построить такое большое судно на мелководном Дону; впрочем, их несколько успокоили собственные кораблестроители, предположившие, что русское судно, скорее всего, плоскодонное и потому в открытом море будет неустойчиво при пушечной стрельбе.

Принимали Украинцева пышно. Несколько высших должностных лиц ожидали его на пристани, ему подвели великолепного коня и препроводили в роскошную приморскую виллу для гостей. Затем, в соответствии с распоряжением Петра как можно нагляднее продемонстрировать новоявленную военно-морскую мощь России, «Крепость» открыли для посетителей. К ней подплывали сотни лодок, и на борту кишели толпы людей всех сословий. Наконец явился и сам султан со свитой турецких капитанов, которые подробнейшим образом осмотрели корабль.