Николай Мельниченко - Еще вчера. Часть первая. Я – инженер

Незадолго до этого Трекало уходит в отпуск. Его последнее указание остающимся: «Папки должны расти и пухнуть». Это в переводе на русский означает, что мы должны настойчиво наплавлять клинья по различным вариантам, сдавать образцы в лабораторию на химанализ, подшивая полученные результаты в нужную папку. Заместителя на время отпуска он не назначает: каждый сам по себе. Как-то незаметно получается, что майор и Толя всегда со мной, Зина снабжает пирожками и чаем всех сразу.

Попов от наших дел и забот отходит все дальше. Он каким-то образом вошел в состав Кировского райкома комсомола и основное рабочее время проводит там: всякие пленумы, совещания и заседания… Комсомол, конечно – по призыву партии, готовится осваивать целину. Попов, как деятель районного уровня, на собраниях и митингах доказывает, как это нужно Родине…

Я без зазрения совести забираю Толю и майора и веду их в электродный цех, на ходу объясняя, что сейчас мы будем выплавлять «свой» флюс. Они удивленно посматривают на меня: «С чего бы это?», но идут с интересом. Мы втроем начинаем отбирать и точно взвешивать новые компоненты для плавки. Майор задумчиво просыпает «пыль» из мешков сквозь пальцы: оказывается, пыль может иметь различный химсостав и храниться в больших мешках!

Смешанная шихта засыпается в обреченную печь, опускается электрод, печь начинает гудеть от мощной дуги. Я напряженно всматриваюсь в выходящие газы: голубого огонька нет. Ознакомленные с проблемой, мои помощники тоже начинают волноваться и «болеть». Наконец расплавленный флюс выливается в воду, и мы сразу видим стекловидные зеленовато-голубые кристаллы флюса! Толя с волнением отбирает порцию неостывших влажных кристаллов, чтобы бежать в лабораторию. Я напутствую:

– Пусть первыми определят фтор и окись кальция!.

Белла восторженно рассматривает флюс небывало красивой окраски и очень похожий на настоящий. Женя скептически покачивает головой:

– Что-то еще химанализ покажет…

Я напоминаю, что мы варили флюс в «грязной» печи и наша задача – только получить увеличение фтора и уменьшение извести. Жене тоже не терпится узнать результат: она звонит в лабораторию и просит поторопиться с анализом. Через некоторое время появляется Толя, его рот растянут до ушей: выплавленный флюс точно «сидит» в заданных пределах по всем десяти соединениям, несмотря на свою «грязную» предысторию!

На радостях Белла обнимает всех участников плавки, Женя сдержанно пожимает мне руку и говорит: «Спасибо». Мои ведомые проникаются «чувством глубокого удовлетворения»: мы сделали это!

Несколько следующих дней мы проверяем выплавленный флюс по– настоящему: делаем наплавки кольцом без всяких маканий и обсыпок. Дуга загорается и горит отлично. Химические анализы показывают: в наплавленном металле хрома достаточно. Нашей гордыне нет пределов: наш родной ВПТИ решил, наконец, задачу наплавки на клинья уплотнений из хромистой стали! По договору завод оплачивает нашему ВПТИ приличные деньги, что-то перепадет и нам…

Через некоторое время мы узнаем, что заводу это уже не интересно: технология наплавки кольцом медленная и трудоемкая. В стране уже освоено серийное производство порошковой проволоки для автоматической сварки. В непрерывную стальную ленту, как творог в тесто, запрессовывается любой порошок требуемого состава. Бесконечный стальной «вареник» обжимается, протягивается через калибры и превращается в бухты проволоки. Такой проволокой автоматом или полуавтоматом можно быстро и просто наплавлять любые поверхности с любыми заданными свойствами, в том числе – химическим составом, твердостью, износостойкостью, жаропрочностью…

В нашем общежитии вечером идет совсем другая жизнь. Еще недавно Михаил и Иван с братом «пахали» в колхозе и на собственных так называемых «приусадебных» участках. Работа в колхозе – сама по себе тяжелая, на нее нужно время и силы. Тем более – нескончаемая череда неотложных забот в собственном маленьком хозяйстве не оставляла времени на безделье и «расслабление». Надо было добывать дрова, воду. Кормить и поить живность: корову, теленка, свинью, собаку. Следовало позаботиться также об их кормах на зиму, о ремонте покосившихся забора и сарая и погреба. Да и за банькой в огороде надо было ухаживать. И еще делать тысячу жизненно необходимых в сельской жизни дел. «Оттянуться» можно было только по большим праздникам, да и то – только поздней осенью и зимой, когда «гуляла» вся деревня. Материальная основа таких «оттяжек» – конечно, сверхпотребление алкогольных сивух различного происхождения, духовная и интеллектуальная вершина «оттяжек», впрыскивавшая адреналин в рутинное существование, – драки. В крупных драках – «деревня на деревню» – обычно всегда появляется покойник, а разговоров о последней драке хватает на полгода – год, или – до следующей «оттяжки».

С переходом в сословие рабочих все меняется. Восемь часов на производстве, на заводе, остаются как бы продолжением прошлой трудовой жизни. Но вот окончен трудовой день, и величайшее благо цивилизации – свободное время – начинает сокрушать своих незрелых сыновей. Они еще молоды, сил – избыток. Но они не знают, чем заняться и как можно использовать это свободное время и эти силы. Чтению книг они были необучены с детства: читались только школьные учебники, и то – по суровой нужде. Кино, конечно, было проще и достаточно доступно по ценам. Но несколько фильмов шли практически одновременно в ближайших кинотеатрах, да и фильмы были не те, которые хотелось бы смотреть по несколько раз, как это делал мой деребчинский друг Миша Беспятко. Посещение театров и музеев требовало громадных расходов времени и денег, но главное – было скучно « среднему уму ».

Пояснительная вставка из будущего.Сочетание слов (по-научному: слоган) о «среднем уме» мной заимствованы у моего друга – матроса-электрика Гены Степанова. Когда его спрашивали о том, что он не хотел или не мог объяснить, Гена вежливо отвечал: « Среднему уму это недоступно». Из его ответа нельзя было понять, кто именно является обладателем «среднего ума»: спрашивающий или отвечающий.

Жильцы нашей квартиры, конечно, были разными. Ироничный Алик Вейцман практически всегда отсутствовал: все вечера и выходные он проводил в своем национальном обществе, возможно – женского пола. Техник Олег Ломакин был городским жителем и отличался повышенной, хотя и весьма избирательной, половой возбудимостью: по нашему определению – «ё…арь-спортсмен». Сам худощавый и жилистый, он не мог пропустить ни одной женщины с пышными формами. Когда же ему встречалась дама с формами уже просто неприличных размеров, чувства Олега так обострялись, что таким же неприличным ставало его поведение. Он мог часами преследовать свою симпатию, всемерно выражая ей свое восхищение и любовь и умоляя о «сатисфакции» своих чувств.