Николай Мельниченко - Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели

Покидаем мы гостеприимный лагерь в утренних сумерках: путь наш далек и долог. Без остановок едем несколько часов, кормимся на ходу.

Машин на дороге немного. Во-первых, воскресенье, во-вторых, чем лучше дорога, тем меньше на ней машин: они проезжают быстрее. Небольшое происшествие слегка портит наше настроение. Догоняем велосипедиста. Он оглядывается, видит нашу маленькую, обвешанную канистрами и рессорой машину и начинает с нами играть. Перед самым носом машины начинает ехать по дороге синусоидой, болтаясь от одной бровки к другой. Эмма занервничала:

– Осторожно! Смотри не сшиби этого лихача!

Мне тоже не по себе: всегда в самых кошмарных снах мне видится, что я машиной сшибаю велосипедиста. Аккуратно его обгоняю, стаскиваю с велосипеда уже большого парня лет 16-17-ти, отвешиваю ему от души мощную оплеуху и отпускаю со словами: «Понял, как надо ездить?». Эмме очень не нравятся мои методы воспитания, она считает, что мне надо было провести с нарушителем просто беседу. Рассказываю ей случай из своего детства: я бросил комок глины в проезжавшего мотоциклиста. Он меня догнал, надрал уши, да еще сказал отцу, который добавил. И вот с тех пор я никогда больше не бросаю твердых предметов в проезжающих мотоциклистов. Мы слегка ссоримся, но я говорю, что только такую науку он запомнит, то есть я, возможно, спас его жизнь в будущем. А длинные лекции не запоминаются, да и времени на них у нас нет.

Раз мы остановились, то уже заливаем бензин из канистры, осматриваем колеса. Трогаемся дальше, но Эмма мной недовольна по-прежнему. Через пару километров нагоняем велосипедиста. Нас он не видит, но едет ровненько по самой бровке шоссе. Эмма смеется, и говорит на одесский манер:

– Нет, ты его-таки перевоспитал, в самом деле!

Мир и согласие восстанавливаются: доброе дело, есть доброе дело…

А вот наша манюня, которая первый день вела себя безукоризненно, начинает выкидывать коленца: откуда-то из двигателя вытекает масло. Весь двигатель и низ машины в подтеках, уровень масла – близок к минимальному. Тщательный осмотр двигателя ничего не дает: после остановки и на холостых оборотах масло не течет. Радуюсь своей предусмотрительности: у меня масла целая канистра. Доливаю чуть выше уровня, трогаемся дальше. Километров через 50 все повторяется: масло опять ушло. Доливаю, едем дальше.

Вот уже скормил манюне половину большой канистры. Прикидываю – до Винницы масла не хватит. Замечаю, что очень быстро расходуется только избыток масла. Если его уровень близок к минимальному, масло почти не расходуется. Теперь я уже доливаю понемногу, не более середины уровня; потери масла уменьшились. Позже я вычислил место течи: выпал труднодоступный болтик крепления водяного насоса, проходивший прямо в блок. Деревенский болт, снятый с двери погреба в Виннице, навсегда ликвидировал неисправность…

Как мы проезжали столицу Украины в день Молодежи, – я уже описал. Такой уж солоноватый юмор был у нашего первого автомобиля…

Киев мы покинули примерно в 16 часов. До Винницы остается еще около 250 километров, то есть 5–7 часов пути, учитывая, что надо проезжать незнакомые Житомир и Бердичев. Как показал опыт, в крупных городах никаких указателей нет, и заблудиться там очень даже просто. Чтобы не искать дорогу в темноте, решаем поднажать. Нажимаем. Дорога широкая, и мы даже пытаемся обогнать путешествующих на иномарке французов. Во время обгона замечаем, что иноземцы фотографируют какие-то строения слева от дороги. Это непорядок: я воевал со шпионами еще до войны. Записываем километр, номера машины, которая теперь нас легко обгоняет. В Житомире мы передаем эти сведения гаишнику. «А, 65-й километр? Да, там они вечно пасутся!». Номер машины он записывает. С чувством выполненного долга, мы покидаем Житомир и устремляемся к Бердичеву.

Увы, теперь гнать приходится осторожней. Мало того, что дорога стала уже, – на левой ее половине насыпаны кучки гранитной щебенки, предназначенной для ремонта. Дорога стала фактически однополосной. Встречные автомашины, прижимаясь к щебеночным холмикам, раскатывают их на половину единственной полосы. Если быстро наехать на такой «язык» левыми колесами, то запросто можно совершить «оверкиль» в кювет. Поняв эту опасность, внимательно смотрю вперед и лавирую, не снижая скорости: торопимся.

Нагоняем коричневую «Победу» без номеров, медленно ползущую посередине полосы. Машина, очевидно, из ремонта и недавно окрашена: на бампере краска даже не очищена. «Бибикаю» своим дохленьким кадетским голоском, прошу старшего товарища сдвинуться правее, чтобы я мог обогнать. Победа послушно смещается. Когда я начинаю обгон, Победа опять принимает влево, чтобы я наехал на очередную щебеночную кучу. Я резко торможу, пристраиваюсь в кильватер, и опять начинаю бибикать. Все повторяется сначала. В Победе сидят несколько дюжих мужиков и ржут. Ну, пошутили два раза – и хватит! Я еще несколько раз пытаюсь обогнать, но у «победистов» видно запасы юмора неисчерпаемы. Мой штурман негодует и переживает вместе со мной…

Опять сигналю, опять Победа смещается вправо. Опять начинаю обгон, Победа снова начинает перекрывать мне дорогу. Только теперь вместо тормоза я утапливаю полностью газ, с грохотом прохожу по левому борту шутников и вырываюсь на оперативный простор. В зеркало вижу: машина остановилась, мужики выскочили из нее и осматривают содеянное нами…

Эмма растерянно смотрит на меня: такого исхода она не ожидала. Я – тоже. Но теперь, если колеса крутятся, надо просто удирать, пока нас не начали «прикладывать»: у них сил и свидетелей явно больше. Мы не знаем, какой урон понесли мы, но осматривать некогда. Несемся на большой скорости километров пятнадцать, пока решаемся остановиться и осмотреться. Выбираем съезд с дороги, но, увы, повернуть я не могу: мои колеса при повороте издают ужасающий скрежет, а молча могут ехать только прямо. Спасибо вам и за это, дорогие!

Осматриваемся. Наши травмы не так уж велики: нас спасли ручки, выступающие из дверей Москвича на манер квартирных. Они крепко продрали борта Победы, оставив на себе несколько слоев краски с обидчицы. Под коричневой краской у нее была, оказывается, голубая, затем – желтая и грунт. У нас смято правое переднее крыло, но так удачно, что мы смогли удрать по прямой. Я беру молоток и восстанавливаю пространство для поворота колеса. Красоту наведу после: есть шпаклевка и краска – «беж с краснинкой». Представляем себе свежеокрашенную Победу с продранными бортами: это влетит им в копеечку… Ну, что ж: ребята получали удовольствие, а за это надо платить. А может быть, – все юмористы соберутся с силами и побьют режиссера веселья? Мы представляем эту картинку и тоже веселимся – уже в движении к дому.