Николай Мельниченко - Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели

Все четыре расчета помещаю с наглядными картинками на листе полуватмана. Все бы хорошо, только моя подпись – недействительна: нужна подпись спеца по фундаментам…

На встречу с той же Натальей Николаевной едем вместе с женой. Ловим НН возле метро.

– Не путайте меня в это дело, ничего я не могу и не буду подписывать!

– Наталья Николаевна, смотрите, все очень просто и понятно! Вы же в этом больше понимаете, – пускаю я грубую лесть. – Вы ведь тоже без гаража останетесь! – пугаю ее.

– Нет, нет, я не могу! – отвечает главный специалист по фундаментам целого проектного института, не в силах понять простые расчеты. Бедный, бедный институт и все его фундаменты…

В бой вступает Эмма, бьет по женским струнам, ссылается на мои доблести в математике, на ночное сидение за расчетами… Спустя час мы все-таки уламываем «очень ученую» даму, и она боязливо ставит свою закорючку. Уточняю ее должность и титулы, которые надо написать перед подписью. Боже, кто поручает таким непроходимым и неграмотным дурам рассчитывать важные вещи? Кто плодит «заслуженных строителей», считающих железобетонную балку как сырой кирпич?

Нарочный отвозит «бумагу» в исполком, стройка продолжается.

Гаражи стоят уже тридцать лет, побольше некоторых высоконаучных сооружений…

Гараж Аразбаева напротив моего, года два он ездил на машине. Я не могу отказать себе в сатисфакции и при каждой встрече интересуюсь:

– Как там наш сырой кирпич? Стоит? Не гнется под ударами судьбы?

«Заслуженный» отворачивает голову и гордо, но молча, проходит мимо.

О приключениях на автомашинах и возле них можно рассказывать бесконечно: более половины столетия я не расстаюсь с автомобилями. Кроме того, свою автомобильную историю Сережа тоже начинал писать рядом со мной на «ревущем сороковом» «Москвиче». Сейчас мир изменился, и заботы прежних лет забыты, а современному человеку – непонятны. Зато появилась масса новых примочек, о которых тоже можно рассказывать очень много…

Меня удерживает только пример Владьки Крыськова, большого любителя таких рассказов. Со свидания в теплом визави, не выдержав пламенных бесед о мотоцикле, от него сбежала в новогоднюю ночь юная дева. Владик однажды ночевал у нас и рассказывал истории о своей «Волге», когда мы с Эммой уже крепко спали, сквозь сон вставляя вежливое «Да-а…».

Предыдущая глава об автомобилях невольно заскочила в другие времена (проскочила горизонт) по вине беспокойного автора. Сейчас нам следует возвратиться в 1960 год, когда мы с женой возвращались из первого отпуска на автомобиле. Готовимся отбыть в свое любимое Котово, где нам так хорошо.

Являюсь в часть: «закрыть» отпуск и получить ЦУ по объекту Котово. Меня ошарашивает сначала Дубровина, которая и здесь является серым кардиналом планового отдела. С явной радостью она извещает, что по моему объекту очень большие убытки. Это меня сшибает с катушек: я думал, что наладил такое мощное поточное производство… Начинаю разбираться.

У строителей возле сооружения простаивает башенный кран, окончивший работу после нулевого цикла. Теперь он будет нужен только для бетонирования после окончания моих работ. Строители меня спрашивают, нужен ли кран мне. «Конечно, неплохо, если он будет», – отвечаю. Мне проще монтировать каркасы арматуры, а крану все равно стоять. Я буду давать заявку на крановщика для краткосрочных подъемов, расписываюсь, что кран будет нужен. Хитрецы же из управления механизации почти год выставляли счета нашей части на непрерывную двухсменную работу(!) башенного крана. Все счета, не без содействия того же планового отдела, безотказно оплачивались. Целый год полсотни человек трудились в поте лица, чтобы оплатить мифическое использование простаивающего чужого башенного крана, и никто из «безбашенных» плановиков ничего не говорил!

Моя вина тоже есть: я не подозревал, что эксплуатация крана стоит так много. Я мог сказать: да забирайте вы свои игрушки, обойдусь без них! Кран бы стоял, как стоит: снять его на время – себе дороже. Теперь – опыт есть, но денег нет: поезд ушел… Впрочем, это не финансовая проблема части, а только моя, и то – чисто моральная. Оказывается, нам, воинской части, заработанные честным трудом деньги – вообще не нужны, более того – они вызывают большую головную боль у руководства! Я надеюсь еще рассказать об этой типовой «загогулине» нашей социалистической жизни…

В части – большие перемены. Шапиро переводят в Ригу на ловлю не столько счастья, сколько – чинов. Там у нашего УМР есть какая-то строительная фирмочка, у которой штатами предусмотрен командир в звании «полковник». Командиром нашей «десятки» на время обретения Шапиро высокого воинского звания назначается Д. Н. Чернопятов.

Холодная война в разгаре, и в СССР строится много ракетных стартов, пока что – для жидкостных ракет «среднего» радиуса действия. Старты строятся в местах, откуда ракеты могут достать агрессора: на Дальнем Востоке, Западной Украине, Северо-западе, включая Прибалтику.

Жидкостная ракета должна быть окружена огромной инфраструктурой. Заправлять ее горючим, окислителем и жидкостями для работы топливных насосов можно только перед стартом. До того все, очень агрессивные, компоненты хранятся в резервуарах из нержавеющей стали и алюминия. Из этих же материалов изготовлены насосные станции и трубопроводы. Даже полы – металлические. Все электрооборудование, кабели, автономные дизельные электростанции – тоже кислотоупорные.

Окислитель и топливо ракеты – две вещи несовместные. На инструктаже по ТБ ракетчики показывают наглядный опыт. На землю проливают топливо гептил – керосин с ядовитыми присадками. Над пятном подвешивают сосуд с окислителем – концентрированной азотной кислотой с еще более ядовитыми примесями. При опрокидывании окислителя – взрыв, вспышка большой энергии и температуры.

Такой же эффект будет, если человек в промасленной спецовке попадет в насосную, в которой пролит окислитель… Окислитель, к сожалению, – проливается. Часто – по нашей вине, и парит бурым дымом, резкий запах которого «слышен» за сотни метров. Вдохнуть «дымок» – верная и мучительная смерть: ракетчики работают в противогазах и специальных костюмах.

Резервуары и трубы для окислителя надо изготовлять из алюминия высокой чистоты: только он может выдержать агрессивный напор азотной кислоты. Сварка алюминия – очень непростое дело из-за тугоплавкой пленки, мгновенно образующейся на поверхности. Кроме того, у алюминия большая теплопроводность, и тепло при сварке интенсивно уходит в окружающий металл. Значит – нужны мощные источники тока при сварке.