Екатерина Коути - Джейн Остен и ее современницы

На ходу она читала газеты, знакомясь с последними новостями из Англии. В Тунисе она узнала, что Шарлотта выходит замуж за Леопольда Саксен-Кобургского, и отправила дочери поздравления. А год спустя, уже в Риме, услышала о страшной смерти дочери.

Вернувшись с прогулки по парку, беременная Шарлотта пожаловалась на боль и, бросив на пол шляпку и плащ, упала в кровать. Мучительные роды длились 50 часов. Младенец родился мертвым, а вскоре скончалась мать. Леопольд был безутешен. Он рыдал, не позволял убирать с пола вещи жены и, вне себя от горя, не сразу написал теще об их общей утрате. Принц-регент даже не подумал о том, чтобы послать жене соболезнования. Много лет назад он решил, что больше не будет с ней разговаривать, и, как истинный джентльмен, слово свое сдержал.

Зато курьер кабинета министров поскакал с депешей к Папе Римскому. По дороге курьера перехватила свита принцессы. Услышав страшную новость, Каролина упала в обморок. Очнулась она уже другим человеком. Ее охватила тоска, она бесцельно бродила по вилле, утирая слезы, и казалось, из этого состояния ее может вывести разве что сильный шок.

Долго ждать ей не пришлось.

Георг так и не оставил намерения выставить жену прелюбодейкой. В первый раз у него не получилось, но почему бы не попробовать снова? Вдруг повезет? Слухи о распутстве Каролины летели из Италии в туманный Альбион, обрастая в дороге все новыми и новыми деталями. Под давлением регента кабинет министров назначил новое расследование, получившее название «Миланская комиссия». Правительственные агенты были посланы в Италию, чтобы допросить свидетелей и собрать неопровержимые доказательства адюльтера с Пергами.

На этот раз свидетелей насчитывалось больше – хозяева гостиниц, где останавливалась путешественница, официанты, кучера, лодочники, курьеры, портье. Настоящим подарком для обвинения стала горничная-швейцарка Луиза Демонт, которой принцесса не так давно отказала от места. Ей нашлось что рассказать о простынях в спальне госпожи, о каждой складке и пятнышке. Однозначно по утрам Луиза замечала на постели принцессы отпечатки двух тел.

Курьер сообщил, что случайно заглянул в окно кареты и увидел, как Каролина положила руку на интимные части тела Пергами. Капитаны и матросы кораблей, возивших Каролину по Средиземному морю, с негодованием рассказывали, что принцесса спала с Пергами в своей каюте, а один раз даже в шатре на палубе. Когда Пергами получил баронство, капитаны все равно отказывались сидеть с ним за одним столом, ведь совсем недавно он выполнял обязанности лакея. А во время одного из плаваний Пергами прислуживал Каролине, пока она принимала ванну. Возможно, жаркий итальянец заставил ее полюбить гигиенические процедуры.

Свидетельские показания были отправлены в Англию и тщательно изучены в палате лордов.

Но что же делать с добытыми сведениями? Разумеется, подавать на развод! После смерти отца в январе 1820 года Георг стал полноправным монархом, но мысль о том, что корону придется делить с Каролиной, не давала ему покоя. Развод все изменит! Георг еще женится и подарит королевству нового наследника. Но законы Британии в который раз удивили ее правителя.

Король Георг IV

Королевские юристы настаивали, что репутация супруга, подающего на развод, должна быть безупречной. Но даже ради спасения страны никто из английских пуритан не решился бы назвать Георга целомудренным. Конечно, можно было припомнить Каролине пресловутый закон 1351 года, но вот незадача – он распространялся только на подданных английской короны. Пергами не был англичанином. Как в таком случае следует поступать с иностранцами, в XIV веке забыли уточнить. А если нет измены с одной стороны, то нет ее и с другой. Следовательно, принцесса Уэльская ни в чем не виновата.

Но король, исходя тихим бешенством, продолжал давить на лордов. В конце концов, 5 июля лорд Элдон внес в парламент билль, дабы «лишить Ее Величество Каролину Амелию Елизавету титула, прерогатив, прав, привилегий и льгот королевы-супруги сего королевства и расторгнуть брак между Его Величеством и упомянутой Каролиной Амелией Елизаветой». Документ назывался устрашающе – «Билль о Муках и Наказаниях». Архаическое название «Pains and Penalties» не имело ничего общего с пытками, но союзникам Каролины билль показался оскорбительным.

Попрощавшись с Пергами во Франции – как оказалось, навсегда – Каролина поспешила в Англию. Она опасалась, что муж оставит ее без гроша, и хотела поскорее напомнить о себе, прежде чем ее лишат последних привилегий. Георг уже настоял на том, чтобы имя Каролины убрали из той части англиканской литургии, когда молящиеся просили Господа благословить монарха и его супругу. Потому что нечего ее благословлять. Мало ли, вдруг Бог ей и вправду поможет.

Неприкрытая ненависть короля к своей жене злила его подданных. Популярность Каролины, которую называли «оскорбленной королевой», была на пике. Когда 5 июня она прибыла в Дувр, ее встретила ликующая толпа. Горожане впряглись в карету и сами довезли ее до гостиницы. Тот же самый восторг она встречала и в других городах, но в выражении чувств всех превзошли лондонцы.

Лондонские сторонники Каролины оставляли на подоконниках зажженные свечи в ее честь. Скоро и этого стало мало. «Квиниты» начали требовать, чтобы свечи горели во всех окнах. Тем, кто забывал о свече, напоминанием служил булыжник. Со всех сторон доносился звон стекла вперемешку с криками: «Огня! Огня!» И вот однажды, внушив любовь к королеве жителям домов вдоль Сент-Джеймс-сквер, толпа отправилась… штурмовать Карлтон-хаус. Вряд ли Георг зажег на подоконнике свечу! Но во дворе Карлтон-хауса хулиганов поджидали солдаты, да и ворота оказались слишком прочными. Огорченно вздыхая, защитники Каролины ушли искать менее защищенные объекты.

Тем не менее, народный гнев достиг такого накала, что 17 августа 1820 года, когда в палате лордов начался процесс против королевы, парламент пришлось огородить двойным забором. За баррикадами собралась многотысячная толпа горожан. В знак поддержки королевы, мужчины украсили шляпы белыми кокардами, а женщины махали ей белыми платками. Женщин – как простолюдинок, так и леди – собралось много. Неудивительно, ведь они знали не понаслышке, что такое жизнь с мужем-тираном. Когда показалась карета Каролины, толпа взорвалась криками: «Боже, храни королеву!» и продолжала гудеть, пока Каролина не скрылась в здании парламента. У подъехавшего герцога Веллингтона горожане потребовали снять шляпу в честь Ее Величества. «Боже, храни королеву, и пусть ваши жены ведут себя так же, как она!», – воскликнул Веллингтон. В толпе раздался хохот. Как заметил один из современников, невинность королевы или же ее вина ничего не значили для «квинитов». Они поддержали бы ее в любом случае.