Юрий Жук - Вопросительные знаки в «Царском деле»

2 апреля 1917 года Министр иностранных дел лорд А. Бальфур ответил Королю Георгу V, что отозвать назад официальное приглашение британского правительства уже невозможно, посему правительство Его Величества надеется на то, что Король Георг V не изменит своего первоначального намерения пригласить экс-Императора и Его Семью. Поначалу Король Георг V смирился с этим решением, но уже 6 апреля он, опять-таки через своего секретаря, обратился к лорду А. Бальфуру, и причём дважды, поскольку именно в этот промежуток времени он получил письма от двух лордов, в которых говорилось о растущем среди английской общественности недовольстве тем, что Романовы могут оказаться в Англии.

Но вот что интересно. Уже в первом письме к лорду А. Бальфуру Король Георг V подчёркивал, что он постоянно думает о том, каким образом экс-Император и Его Семья должны прибыть в Англию. (Недовольство общественности было бы действительно неприятно для Королевской семьи, равно как и то, что английский народ мог подумать, что именно он – Король Георг V – является инициатором приглашения своего кузена.) Поэтому король желает, чтобы было рассмотрено «иное решение, касающееся будущего места проживания Их Императорских Величеств». В постскриптуме же к этому письму он подчеркнул особо, что не Король, а его правительство пригласило Царскую Семью…

Во втором же своём письме к лорду А. Бальфуру от 6/19 апреля Король Георг V уже более решительно подошёл к сути данной проблемы, а именно – просил обратить внимание премьер-министра на то, что пребывание Царя в Англии «…могло бы скомпрометировать положение Короля и Королевы».

Обсуждая данную ситуацию в Кабинете министров, Д. Ллойд Джордж, видимо желавший услужить своему монарху, выдвинул Его требования от своего имени, а также скрыл сам факт давления, оказываемого на него и лорда А. Бальфура Королем Георгом V. Позиция монарха, озвученная в сделанном Д. Ллойд Джорджем заявлении, полностью совпадала с мнением левоориентированных министров, также протестовавших против того, чтобы Русский Царь и Его Семья прибыли бы в Англию.

«Российская Империя, – говорил Д. Ллойд Джордж в своём выступлении, вопреки реальности, – это неспособный к плаванию корабль. Каркас прогнил и команда не лучше. Капитан мог ставить паруса только в штиль (…) А Царь был всего лишь короной без головы» [12].

Результат же этой политической интриги немедленно нашёл своё отражение в Петрограде – английский посланник Д. Бьюкенен был проинструктирован о том, что сопротивление приезду Царской Семьи на берега туманного Альбиона стало настолько сильным, что Англия должна получить право «…отозвать обратно ранее данное согласие на предложение русского правительства» [13]. А вскоре после этого Д. Бьюкенен получил ещё одну инструкцию – более не затрагивать эту тему в отношениях с русским правительством, и при очередной встрече с П. Н. Милюковым заявил, что Правительство Его Величества больше не хочет «настаивать» на отъезде Царской Семьи в Англию, а вместо этого британское правительство предлагает, чтобы Царь и Его Семья выехали бы во Францию.

15 апреля Д. Бьюкенен ответил лорду А. Бальфуру, что он совершенно согласен с новым планом. Но британский посланник в Париже лорд Френсис Берти не разделял точку зрения последнего, считая, что пребывание отрекшегося Императора во Франции также крайне нежелательно, о чём сообщил в телеграмме лорду А. Бальфуру:

«Я не верю, что бывшего Царя и Его Семью ожидает здесь тёплый приём. (…) Царицу они не только по рождению, но и по сути относят к проклятым бошам. Она, как Вам известно, сделала всё для достижения соглашения с Германией. Её считают преступницей или душевнобольной, а бывшего Царя – преступником, в то же время полностью находящимся у Неё под каблуком и делающим то, что Она внушает.

Но, несмотря на это, Посланник и Полномочный Министр России в Лиссабоне П. С. Боткин (родной брат убитого в Екатеринбурге Е. С. Боткина) непрерывно просил французское правительство предоставить царю политическое убежище и тем самым спасти ему жизнь. Его первое обращение к французскому правительству датировано 12/25 июня 1917 года, а последнее – 20 июня/2 июля 1918 года, то есть непосредственно перед убийством Государя и Его Семьи. Но все его попытки были тщетны [14].

И, тем не менее, обмен письмами между королевскими родственниками продолжался. 9/22 апреля 1917 года Д. Бьюкенен сказал лорду А. Бальфуру:

«Я не вижу причины, почему я не могу переадресовывать письма, которые я получаю, членам Императорской Семьи и родственникам в Англию, поскольку это не может скомпрометировать правительство, если получающие письма будут предупреждены о том, что необходимо хранить эти письма в секрете».

Но, несмотря на внешне кажущуюся видимость поддержки близких родственных отношений между королевскими и императорскими домами, здесь всё же нельзя не отметить один весьма интересный факт. В июле 1917 года король Георг V объявил, что изменяет название династии с германской Саксен-Кобург-Готской на Виндзорскую. А это более чем наглядно указывает на то, что изменение фамилии и противодействие приезду Царской Семьи в Англию – не что иное, как неуклюжая попытка Короля Георга V дистанцироваться от своих Августейших родственников.

Все эти межродственные интриги и закулисные политические игры Короля Георга V и Кабинета министров Его Величества привели к тому, что, как уже говорилось ранее, находящийся в Петрограде Д. Бьюкенен оказался в весьма неудобном положении. И, в конце концов, для большинства политиков стало очевидно, что, принимая Царскую Семью в Англии, можно поставить под угрозу не только самое сердце английской демократии (выражавшееся в данном случае в политике невмешательства в дела страны-союзницы), а также и саму английскую монархию. И именно поэтому Король Георг V через членов своего Кабинета Министров сумел, всё-таки, добиться отзыва ранее данного предложения. Однако есть, всё же, большая разница между публичным отзывом официального предложения убежища, данного правительством Великобритании, и персональным отказом «кузена Джорджи», который является всего лишь главой союзной нации. И, добившись желаемого, Король Георг V, как и прежде, продолжет проявлять беспокойство судьбой императорской семьи в кругу своих ближайших родственников. А хранящаяся в фонде № 601 (Николай II, император 1868–1918) Государственного архива РФ переписка Государя с Его английским кузеном (Королем Георгом V) за означенный период – только лишнее подтверждение этому.

В отличие же от личной переписки, официальные бумаги указывают нам на совсем другую картину. Между тем временем, когда поступило предложение о предоставлении бывшему Императору и Его Семье политического убежища в Англии, и трагической екатеринбургской ночью 4/17 июля 1918 года, Царь и Его Семья лишь дважды упоминаются в существующих записях общения между Королём Георгом V и его министрами. Одна из них относится к лету 1917 года, когда Георг V спросил у Форин Офиса: правда ли, что Николай II был переведён в Тобольск? [15]А другая – к маю 1918 года, в которой Он делает свой запрос в МИД Великобритании с просьбой проверить, насколько хорошо обращаются с Царской Семьёй.