Феликс Медведев - Мои Великие старики

В другой листовке под заглавием „Русские братья“ провозглашалось, что Великая Октябрьская социалистическая революция станет праздником для всего человечества и что русские братья будут стоять плечом к плечу с пролетариатом всего мира в решительной борьбе за освобождение человечества».

Перелистывая книгу, я узнал, что 1915 году дед вместе с Лениным, Троцким, Зиновьевым участвовал в работе знаменитой Циммервальдской конференции. Вот это да! Но что же случилось с Золтаном Партошем в советской России? Почему он был арестован?

…В перестройку родственникам невинно репрессированных при Сталине людей начали разрешать знакомиться с «делами», хранящимися в архивах КГБ. Я сделал запрос. Получил ответ, что дело 3. Партоша выдать не могут. Так я получил подтверждение страшного факта: мой дед действительно побывал в лапах НКВД.

Что ж, подожду немного – дал я себе зарок. И если снова получу отказ, обращусь на самый верх чекистской структуры. Бояться мне нечего, я имею право знать все о своем деде. Не хотелось верить, что могут вернуться те времена, когда от людей скрывалась правда об их близких, расстрелянных и сгинувших в лагерях. Тогда ради чего в горячую августовскую ночь 91-го года сбросили с пьедестала оземь зловещую статую? Мы с сыном Кириллом наблюдали это будоражащее душу действо. Кстати (или не кстати), родители назвали меня Феликсом в честь Дзержинского.

Шли годы… Я не то что забыл о своем намерении, но «бурь порыв мятежный» отодвинул эту проблему из ряда самых-самых…

Наконец летом 2010 года я позвонил в приемную ФСБ, чтобы узнать, могу ли я хоть краешком глаза взглянуть в хранящиеся много лет (как оказалось, уже 86 (!), если считать от первого ареста в мае 1924 года) в архивах Лубянки дела бедного моего глухого деда? Для ЧК, НКВД, КГБ, ФСБ это были «дела», а для меня – жизнь и судьба родного человека. А значит, и моя жизнь, мое прошлое.

И о, чудо! Меня, наконец, допустили в Центральный архив ФСБ Российской Федерации для ознакомления с двумя папками, а чуть позже – в Государственный архив Российской Федерации, где мне вручили еще одну. Вот их номера: 26090 от 15.05.1924; 75081 от 25.05.1929 и 2676 от 8.03.1938.

Дежурный архивариус строго предупредил: «Сжатые скрепками листы разжимать запрещается». «Но почему? – удивился я. – Какие тайны скрывают заплесневелые листы?» Ответа я не получил.

С дрожью в руках я раскрыл дело, заведенное 15 мая 1924 года. Какую же фамилию я увидел на первой странице? Самого Ягоды, бывшего тогда заместителем председателя ОГПУ. Какая оказана «честь» Золтану Партошу, если его судьбой занялся один из самых кровавых сталинских палачей! Какие преступления решил раскрыть товарищ Ягода со своими присными? В чем оказался виноват человек, который отдал всю свою молодость борьбе за социализм и коммунизм, был за это арестован на родине и вынужденно эмигрировал из родной страны в СССР под защиту Ленина-Сталина?

«Ордер № 3926 от 14 мая 1924 года на производство ареста и обыска Партоша Золтана…»

Перелистываю страницы, и мой взгляд упирается в длинный список каких-то имен. Бумага адресована товарищу Дзержинскому.

«Многоуважаемый товарищ Дзержинский!

Убедительно просим Вас обратить внимание на прилагаемое при сем наше заявление. С коммунистическим приветом.

Мы, нижеподписавшиеся, настоящим просим об освобождении до суда тов. Партош Золтан, арестованного 15 сего мая, при чем даем гарантию за неотлучку тов. Партош из Москвы до суда и его немедленной явки по первому требованию судебных и административных властей.

Ирма Богдань, А. Шийк, Вейс Гизелла, Ф. Каррикаш, Э. Штерн, И. Гейгер…»

Под письмом стоит 35 фамилий крупных деятелей коммунистического движения Венгрии и Румынии (думаю, что далеко не все они пережили свирепую сталинскую чистку).

Деда отпустили через три месяца. Постановление об освобождении утвердил начальник КРО ОГПУ А. Артузов, впоследствии знаменитый советский контрразведчик.

Второе «темное» дело от 25.05.1929, вызывающее, как и первое, недоумение и злость, освещено трогательным письмом Эржебет Партош, написанным в защиту мужа и отправленным в ЦК ВКП(б). Она писала, что, прожив с мужем 19 лет, знает «всю его работу, всю его деятельность, каждую его мысль за этот период» и уверена, что он ни в чем не виновен.

А заявление Франческо Мизиано мне хочется привести полностью, потому что образ Золтана Партоша рисуется в нем очень ярко.

«12. YI.1929

ЗАЯВЛЕНИЕ

Настоящим подтверждаю, что я знаю тов. Партош уже в течение пяти лет как врача, пользующего как мою семью, так и семьи многих других сотрудников Межрабпрома, а кроме того, я знаю его как человека благодаря личному знакомству наших семей. У меня создалось следующее мнение о тов. Партош:

а) тов. Партош – как врач.

Он является очень опытным, способным врачом, который относится к своей работе весьма серьезно и добросовестно, всячески стремится к усовершенствованию своих знаний и отдается своей работе с лихорадочным усердием. Если речь идет о том, чтобы лечить детей в пролетарских семьях, то он проявляет большую бескорыстность и часто отказывается от всякого вознаграждения.

б) тов. Партош – как товарищ.

Тов. Партош является одной из симпатичнейших личностей среди венгерских политэмигрантов. Он всегда готов помочь и оказать гостеприимство всем венгерским товарищам. Характером он лоялен и всегда находит слово, чтобы подбодрить других.

Я далее могу подтвердить, что, несмотря на слабое его здоровье, он находит время, чтобы заниматься литературным трудом, не только в области научной, но и культурно-просветительной…

В общем я могу сказать, что все товарищи, которые вращаются в том кругу, в котором я бываю, и которые знают тов. Партоша, питают к нему большую симпатию и уважение.

Москва. I/YI – 29 г.

Представитель ЦК Межрабпома в СССР

Мизиано».

(Франческо Мизиано – один из создателей Коммунистической партии Италии, координатор деятельности Международного Союза Помощи Рабочим (с 1924 года – представитель его в СССР), возглавлял «Межрабпом-Русь» – первую советскую профессиональную киностудию (позже киностудия имени Горького). При нем были сняты такие известные советские фильмы, как трилогия Всеволода Пудовкина «Мать», «Конец Санкт-Петербурга», «Потомок Чингис-Хана», «Аэлита» Якова Протазанова, «Путевка в жизнь» Николая Экка. Франческо Мизиано называли «Красным продюсером» и «Человеком с Броненосцем Потемкиным в чемодане» – он ездил по странам Европы, знакомя западного зрителя с советскими фильмами. Умер в Москве в 1936 году (как ни странно, своей смертью).