Владимир Трухановский - Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры

Итак, к следующим выборам нужно больше денег. Это, конечно, была проблема, но Дизраэли решал ее по принятому в те времена методу: занимал деньги у ростовщиков под огромные проценты.

Принципиально более важным было то, что в начале 1835 г. Дизраэли пришел к выводу, что для проникновения в парламент нужна поддержка определенной политической партии. Позировать в роли «независимого», не похожего ни на вигов, ни на тори и критикуя и тех и других, было приятно для «исключительной» натуры Дизраэли, но нерезультативно. Три провала на выборах убедили его в необходимости примкнуть к определенной партии. Колебаний в выборе не было. Хотя Бенджамин происходил из среды средней руки финансистов и, следовательно, ему должны были быть ближе виги, но в душе он был снобом-аристократом, и это определило его сближение с тори. К тому же он слишком уж поносил вигов в своих избирательных речах, газетных статьях и литературных произведениях, что делало сближение с ними крайне сложным.

Да он и не думал об этом. Его влекли тори.

В те годы еще не существовало специальной организационной структуры, ведающей делами партии, как в наше время, хотя потребность в таком аппарате уже становилась все более настоятельной. Все партийные дела вне стен парламента тори вершили в Карлтон-клубе, в этом «замкнутом, привилегированном социальном братстве». Клуб и был штаб-квартирой тори. Впоследствии, когда был создан партийный аппарат, роль клуба несколько уменьшилась, но он оставался идейным центром консерваторов и в следующем столетии.

Решив примкнуть к консерваторам, Дизраэли предпринял попытку вступить в члены Карлтон-клуба. Но верхушка тори ему не доверяла, и он получил весьма неприятный для него отказ. Однако это не побудило его изменить свое политическое направление: он и впредь намерен был искать место в парламенте как сторонник тори.

Срок следующих выборов в парламент был пока неизвестен, и для Дизраэли жизнь вошла в нормальную колею. Он по-прежнему активно вращался в фешенебельных кругах, культивируя отношения с нужными людьми. Все меньше и меньше у него находилось времени, чтобы посетить своих верных друзей Сару и Бенджамина Остин, относившихся к нему бескорыстно. Друзья огорчались.

Отношения с Остином портились из-за денег. Дизраэли ему задолжал и не выполнил своих обязательств в срок. Переписка между ними принимала все более напряженный характер. Как вошло уже в обычай, Дизраэли назначает срок урегулирования платежей, не выполняет его и в результате получает такое относящееся к 1836 г. письмо: «Прошло почти две недели. Вы окончательно истощили мое терпение и причинили мне самые серьезные неприятности».

Проходил последнюю, заключительную стадию его роман с Генриеттой Сайкс. Странные это были отношения. Муж уехал надолго в Венецию, но денег неверной жене оставил в обрез. Дизраэли пишет Сайксу письмо, в котором сообщает, что у Генриетты нет средств, чтобы «вести жизнь, достойную жены баронета». Предлагает приехать к нему в Венецию, чтобы обсудить этот вопрос. Баронет уклоняется от такой встречи, но подбрасывает немножко денег Генриетте, чтобы достоинство баронета было обеспечено.

Одновременно Дизраэли работает над новым романом — «Венеция, или Дочь поэта». Это роман о Байроне и Шелли, об их жизни в Италии. Как и роман «Генриетта Темпль», «Венеция…» писалась быстро, неотработанно, это был труд литературного поденщика, лихорадочно строчащего из-за денег. Эти книги в творчестве Дизраэли были переходными от первых страстных автобиографических сочинений к серьезным социально-политическим романам 40-х годов. Создается впечатление, что в конце 30-х годов Дизраэли мало заботился о впечатлении, какое произведут в обществе его очередные литературные творения. Это была явная неосторожность. В «Венеции…» он писал о сексуальной любви, о любовницах, что явно шло вразрез с расхожими христианскими идеалами публики. Многие из знавших Дизраэли проводили связь между описываемыми им в романах вариантами любви и его романом с Генриеттой. «Венеция…» вышла в свет в мае 1837 г. Дизраэли получил за нее не слишком много, но достаточно, чтобы урегулировать неотложные финансовые обязательства с Остином. «Никогда еще два человека не были так довольны, что им наконец удалось избавиться друг от друга», — замечает по этому поводу Жермен.

Положение Дизраэли в политических кругах укреплялось. В то же время политическая ситуация становилась все более сложной и запутанной. Правительство тори во главе с Робертом Пилем (1834–1835), хотя и обладало большинством в парламенте, потерпело 6 раз поражение при голосовании, ибо против него объединились виги и ирландские радикалы. Король поручил формирование нового правительства лидеру вигов лорду Мельбурну. Влиятельным членом нового кабинета стал старый знакомый Дизраэли лорд Линдхэрст. Дизраэли стал его близким доверенным лицом, как бы неофициальным личным секретарем министра — его официальный секретарь из рук вон плохо справлялся со своими обязанностями. Поскольку политическая ситуация оставалась неустойчивой, шли лихорадочные закулисные переговоры о создании коалиции между партиями. Дизраэли был правой рукой Линдхэрста в этих переговорах, наслаждался своей ролью и отмечал невидимый рост своего политического авторитета.

Переговоры велись с лидерами тори и с О’Коннелом, стоявшим во главе ирландских радикалов.

Откуда появилась ирландская партийная группа в английской палате общин? Англия начала завоевание Ирландии еще в XII в. Процесс был очень долгим и кровавым для ирландцев, которые из века в век восставали с целью обрести независимость. Эти попытки освободиться топились англичанами в крови. Последняя, и весьма опасная, попытка имела место в 1798 г., когда Англия вела войну против Французской революции. В Ирландии существовал свой парламент, возможности его были невелики, да к тому же англичане старались руководить им, используя, как говорит английский историк С. X. Стейнберг, «свое влияние и подкуп».

Английский премьер-министр Уильям Питт-младший, отдавая себе отчет, какую опасность в этой обстановке представляла для Англии бунтующая, озлобленная против колонизаторов Ирландия, провел в 1801 г. закон об англо-ирландской унии. Согласие ирландского парламента было опять-таки получено классическим способом — при помощи подкупа. Факт настолько общеизвестный, что о нем сообщают даже краткие исторические и биографические справочники. Ирландский парламент самоликвидировался, а взамен ирландцы получили право посылать своих депутатов в парламент Соединенного королевства: в палату лордов — четырех пэров — священнослужителей и 28 обычных пэров, пожизненно избираемых, а в палату общин — 100 избираемых в Ирландии членов палаты. Наиболее активную роль играло радикальное крыло ирландских парламентариев, отстаивавшее интересы своего народа и причинявшее много забот и неприятностей и вигам и тори. Ирландские парламентарии представляли собой солидный блок голосов, и поэтому каждая из партий стремилась привлечь их на свою сторону.