Владимир Федорин - Дорога к свободе. Беседы с Кахой Бендукидзе

Это, конечно, нереализуемая идея, но это хороший тест на то, что государство должно или может централизовать, какие общественные блага (не очень понятный мне термин) оно может производить, а какие общественные блага такими на самом деле не являются, а являются просто результатом хищнического присвоения.

Если вы оставляете людям деньги на образование, то создаете ситуацию, когда оно нормально финансируется. Наука же в таких странах, как Грузия и Россия, финансируется не потому, что иначе человечество останется без великих открытий. Для чего это делается? Считается, что, для того чтобы хорошо преподавать и генерировать следующее поколение профессоров, ученые должны быть на уровне, то есть заниматься исследованиями. Мол, хорошо преподают только те, кто сам расщепляет ядро (хотя это не очень верно на самом деле). Но давайте сделаем так, чтобы университетские преподаватели хорошо зарабатывали, а университеты уже сами, из тех денег, что зарабатывают на обучении, пускай финансируют науку – если надо. Точно так же и медицинская наука будет финансироваться, потому что медицина будет развиваться.

Ученые – народ умный.

ВФ:Сплоченная группа.

КБ:Сплоченная группа умных людей с очень конкретными интересами, и они, конечно, всему миру, всей планете Земля объясняют, что им нужно давать деньги отдельно на исследования.

Кобулети, Georgia Palace Hotel;

Киев, остерия «Пантагрюэль», гостиница «Интерконтиненталь» 23 февраля, 21 августа 2014 года

В одном из квартальных отчетов «Объединенных машиностроительных заводов (Группа Уралмаш-Ижора)» за 2000 год перечислению должностей, которые гендиректор компании Каха Бендукидзе занимал в предыдущие пять лет, посвящены страницы с 27-й по 32-ю [50]. 29 компаний, отраслевой разброс – от тяжелого машиностроения и судостроения до нефтеразведки и спутниковых систем связи.

Бендукидзе посвятил бизнесу («зарабатыванию денег») больше четверти жизни, шестнадцать с лишним лет из пятидесяти восьми. «Закрыть» такой период двумя беседами, разумеется, невозможно. За скобками остался, по существу, пик его деловой карьеры с 1998 по 2004 год [51]: экспансия в атомную промышленность, размещение акций ОМЗ на Лондонской бирже, неудавшееся слияние с «Силовыми машинами» Владимира Потанина и, наконец, продажа ОМЗ бизнесменам, близким к российской власти.

Владимир Федорин:Листал на днях биографию одного российского деятеля. Автор проделал большую работу, много общался со своим героем, с его окружением и так полюбил своего персонажа, что готов его оправдывать по поводу и без повода. Захотелось поскорей закрыть книжку. Не люблю авторов, страдающих стокгольмским синдромом.

Каха Бендукидзе:Я не буду вас мучить, чтобы у вас не возник стокгольмский синдром.

ВФ:Я пока не знаю, как сделать так, чтобы наша с вами книжка не утонула в сиропе. Чтобы это была честная книжка.

КБ:Рассказывать про бизнес-деятельность в России в начале-середине 1990-х не просто. Как и у любого бизнесмена, там было много такого, что связано с нахождением либо на грани, либо за гранью нарушения каких-то законов, с вымоганием у нас взяток…

ВФ:Я говорю про честность в другом плане. Рассказывая о каких-то своих поступках, не однозначных даже не с точки зрения закона, а с точки зрения права, герой может либо впадать в излишнюю патетику…

КБ:Не хотел бы впадать ни в патетику, ни в самобичевание. Просто я понял, что о том времени рассказывать, основываясь на фактах, не получится. Вам же не нужен неинтересный рассказ, а чтобы рассказ был интересным, он должен затрагивать некий «театр коммерческих действий». Большинство этих людей живы, здоровы, и я не хотел бы, чтобы вас или меня убили. Мало ли – кого-то заденет. Я вам рассказывал историю книги, которую писал Миша Зыгарь. Она меня научила многому. Вроде все так было интересно: «А этот накурился анаши». Ну зачем же так? Человек жив…

ВФ:И уже не курит, а нюхает…

КБ:И главное – будет не рад этому. Может и отмстить неразумным хазарам – журналисту и Бендукидзе.

Без таких подробностей книга, конечно, будет выглядеть слишком комплиментарно. То есть задача непростая – написать про человека, который много лет занимался бизнесом в России, что означает, что этот бизнес не был идеальным, чистым, прозрачным…

ВФ:Давайте все же попробуем об этом поговорить. Не в терминах «нанюхался, накурился анаши» – а в более щадящем режиме. Как вас, биолога по образованию и профессии, занесло в бизнес?

КБ:Это был 1987 год. Я жил в Москве, заведовал лабораторией в Институте биотехнологии. Денег на жизнь мне хватало, не хватало денег на покупку реактивов и приборов и на доплаты сотрудникам. Одна сотрудница мне плешь проела, что ей нужно прибавить зарплату. Я год ходил по бюрократическим кабинетам, но не смог выбить больше денег для лаборатории.

Задача была очень узкая – заработать немножко, чтобы получить большую свободу в научной работе. И я стал думать, как это сделать. Мне казалось, что зарабатывать можно одной левой.

В СССР как раз разрешили заниматься бизнесом – создавать кооперативы… Я этим заинтересовался, другие соседние завлабы – завлабье, как мы себя называли, – тоже, мы даже объединились, пять человек, по-моему. Создали кооператив, который до недавних пор существовал.

ВФ:Как он назывался?

КБ:«Помощник». Я из этого кооператива вышел достаточно скоро. Мы все были такие, знаете, ученые, не приспособленные к конкретным делам, и дальше долгих дискуссий дело не пошло. Параллельно свой кооператив открыли два других завлаба [52]. Я пришел к ним наниматься на работу. Они меня спрашивают: «Ты какой-то опыт имеешь зарабатывания денег?» «Какой у меня может быть опыт?» «Может, фарцевал?» «Да вы что, – говорю. – Как я мог фарцевать?»

ВФ:Для вас это было табу?

КБ:Это же преступление по советским законам. За это – тюрьма. «А может ты двери укреплял?» Был такой бизнес в Москве – возможно, единственный свободный бизнес в 100-процентно зарегулированном городе. Можно было получить патент и легально зарабатывать укреплением дверей. В советских новостройках двери ставили хлипкие, и частные бригады их укрепляли [53], чтобы дверь нельзя было вышибить ударом ноги. «Нет», – отвечаю. «Может, в стройотрядах что-то строил?» «Нет, ничего такого не делал». «Какой из тебя бизнесмен? Иди занимайся наукой. Когда заработаем много денег и откроем инновационную фирму, мы тебя позовем, будешь руководить научными работами».

Так я ушел ни с чем. Действительно, какой из меня бизнесмен хренов.