Марк Дубовский - От Жванецкого до Задорнова

Потом посыпались напасти.

Недели за две до фестиваля пришла телеграмма, уже не на правительственном бланке:

«СОЖАЛЕЕМ ТЧК ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ СТРАНЫ ПРИЕХАТЬ В РИГУ НЕ СМОЖЕТ ПО ПРИЧИНЕ ДЕЛ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ ТЧК ЖЕЛАЕМ УДАЧИ ВСКЛ».

Мы погоревали, погоревали, но подготовка к фестивалю затмила все прочие переживания.

И вот, до начала фестиваля три дня, приходит ещё одна телеграмма из Тирасполя:

«УВАЖАЕМЫЙ МАРК ЗПТ МИНИСТР КУЛЬТУРЫ ЗАБОЛЕЛ ЗПТ ПРИЕХАТЬ НЕ СМОЖЕТ ТЧК СЕРДЕЧНЫЕ ИЗВИНЕНИЯ».

Короче, на перрон Рижского железнодорожного вокзала из вагона вышел типичный местечковый Семён Житнигор, в кожаной куртке, в спортивных штанах, в туфлях на белые носки и с помятым дорогой лицом. Его сопровождали жена, тоже, как оказалось, актриса, Светлана Солянкина, и увесистый багаж: чемоданы, авоськи и прочее.

На фестивальную сцену этот актёрский дуэт вышел, как говорится, сразу два раза: в первый и в последний.

Но Семён Житнигор вписал в мою память о «MORE SMEHA» ярчайшую страницу. И не только потому, что на рижской сцене его руками и устами я был удостоен почётного звания «Заслуженный деятель искусств Приднестровской Молдавской Республики».

Кстати, до сих пор не знаю, вправе ли я по законам европейского сообщества поддерживать этот свой статус.

«MORE SMEHA-1998», Таллин. Марк Дубовский, Аркадий Арканов, Роман Карцев, Лион Измайлов, «Красная Бурда», Николай Лукинский, Юрий Гальцев, Клара Новикова и другие

Но всё это произошло уже в Риге 30 октября.

А стартовал фестиваль 29 октября в Эстонии, куда «MORE SMEHA» направило свой смехотворный десант.

Таллинский Горхолл, главный тогда концертный зал страны, впервые столкнулся с такой массой русского юмора.

Для своего конферанса я написал немало реприз, основанных на эстонских реалиях. Вот лишь некоторые:

Хорошо бы в Эстонии к дорожному знаку «Круговое движение» прикрепить табличку «Не более трёх раз».

Мы говорим «горячие финские парни», имея в виду их медлительность, «тормознутость», но самые быстрые в мире гонщики – именно финны. Знаете, почему?

Они просто не успевают отпустить педаль газа.

На таллинской телебашне есть ресторан, на 21 этаже.

Путь не близкий. Поэтому, с учётом эстонской реакции, меню висит уже в лифте.

Эстонцы очень законопослушны. В Эстонии, в отличие от Латвии и Литвы, автоводители не мигают друг другу фарами, предупреждая о засаде дорожной полиции.

Но это не так. Я присмотрелся – мигают! Только мигают эстонцы не сразу, а когда уже проедут мимо тебя.

Как у коньяка – послевкусие, так у эстонцев – последумие!

В отеле меня навещает устроитель нашего концерта, женщина в годах. Встречаю её в вестибюле, веду к себе в номер. Портье меня останавливает фразой (классический эстонский акцент на письме опускаю):

– Извините, но у нас гостей только до одиннадцати пускают! Он, конечно же, имел в виду время, но ответил я ему очень серьёзным тоном:

– Понимаю. Но я не педофил: этой женщине больше одиннадцати.

Когда минут через десять мы выходили из отеля, портье всё ещё пребывал в ступоре.

А ещё я рассказал, как по дороге в Таллин (все артисты прилетели в Таллин, а я ехал из Риги), у меня заглохла машина.

Времени в обрез, что делать?

Вижу, миловидная женщина выходит из магазина, садится в машину. Я к ней:

– Пожалуйста, очень опаздываю, у меня концерт в Таллине!

Женщина окинула меня взглядом – выгляжу вроде прилично, в костюме, с гитарой:

– Садыттэсь!

Сажусь. Проехали метров двести, вдруг женщина останавливает машину и медленно произносит:

– Но я нэ едду в Таллин!.. Я ттолькко в маггазын, за хлеббом еххала!..

Пришлось искать другую машину.

Таллин принял фестиваль восторженно. Понравилось и артистам.

Мне же, благодаря тому концерту, впервые удалось выстроить сценарный план для Риги. Отсмотренный материал – великая сила.

Это конкурсанты для участия в «MORE SMEHA» присылали свои видеозаписи, а со звёзд – какой спрос?

Не погрешу против истины, если признаюсь, что нередко выступления неизвестных актёров проходят с большим успехом, чем номера звёзд. Этим эффектом мне пришлось наслаждаться не раз. Телячий восторг вызывали у публики Владимиры Моисеенко и Данилец, Саша Никитченко, Сергей Кравец, Андрей Данилко, и, наоборот, зрители частенько позёвывали на выступлениях звёзд, думая, когда же они их закончат.

Шоу-бизнесу этот эффект понятен: зная, кто как выступит, продюсер сборного концерта вынужден приглашать звёзд первой величины, чтобы обеспечить кассу. Афишных звёзд прозывают «обезьянами», ведь люди идут смотреть на них.

В Риге всё было просто замечательно. И концерты, и культурная программа пребывания гостей, и вечерние посиделки.

Блистал Роман Андреевич Карцев.

Многолетний партнёр великого Аркадия Райкина стал лауреатом Кубка, носящего его имя. Вручение Кубка на сцене рижского Дома конгрессов получилось очень трогательным. Мне удалась речь, доведшая до слёз и публику, и Карцева, и меня самого. Зал приветствовал артиста стоя.

Раки

В моей биографии есть пара-тройка достижений, которыми я не перестаю хвастать сам перед собой. Одно из них – Я ЕЛ РАКОВ С КАРЦЕВЫМ!

В советское время культивировали всплеск коллективных эмоций, таких как, к примеру, «Мы идём смотреть Чапаева!»

У меня есть глубоко личная эмоция – поедание раков с артистом, которого народ, мановением гения Жванецкого, прежде всего ассоциирует именно с раками, по три и по пять рублей.

Роман Андреевич, конечно, меня бы пожурил: говорить нужно не «ел раков», а «ел раки», по-одесски. Но предмета моего хвастовства это не отменяет.

В одно из «морей смеха» дружественные журналисты из газеты «Суббота» вынесли на сцену свежих раков, Карцев был доволен.

В гостинице нам их сварили, и мы с Карцевым заперлись в его номере.

Дуэт «Чай вдвоём» рядом с нашим дуэтом «Раки вдвоём» меркнет – у нас были кастрюля раков и бутылка пива. Алкоголиками мы друг перед другом предстали никудышними: раков мы съели килограммов пять, а бутылку пива так и не осилили.

Роман Андреич смачно учил меня, как правильно проводить вскрытие членистоногого деликатеса, как удалять из него прямую кишку, как добывать заветную раковую шейку. И всё это – под его фантастический говорок, под беседу «за жизнь». Для меня это был праздник!

А ещё помню банкет в честь закрытия фестиваля «MORE SMEHA‑1993». Карцев лихо отплясал в каком-то танцевальном конкурсе, потом отозвал меня в сторонку: «Маркуша, где тут туалет?» В туалете Роман Андреевич снял с себя мокрую от пота рубашку, умылся холодной водой и под электросушилкой для рук принялся сушить рубашку. Не прекращая при этом беседы – чтобы я никуда не ушёл.