Павел Трояновский - На восьми фронтах

Давно ли мы встречались в первый раз с Дмитрием Даниловичем Лелюшенко! А он уже заметно похудел, лицо почернело и осунулось. Но, как я успел заметить, был по-прежнему энергичен, так же хорошо и детально знал обстановку на фронте и, как прежде, чуть ли не все двадцать четыре часа в сутки проводил на ногах.

...У моста через Зушу пришлось часа два простоять, пропуская в сторону Орла артиллерию, а оттуда - машины и повозки с ранеными. Несколько раз к генералу подходил комендант переправы, просил ехать, уверяя, что наша машина никого не задержит и не помешает. Но генерал всякий раз отвечал, что он не торопится, пусть-ка идут сначала войска. Потом не вытерпел и сам потел к мосту.

Немецкая артиллерия методически била по переправе. Но погода, к счастью, была пасмурной, и это мешало вражеским корректировщикам.

После ствольной артиллерии к мосту подошла колонна гвардейских минометов. И лишь пропустив ее, мы тронулись дальше.

Катукова нашли на опушке рощицы. Между деревьями стояли врытые по башни в землю танки Т-34. В глубоких капонирах располагались и колесные машины.

- А где остальные батальоны? - оглядевшись, спросил Лелюшенко у командира танковой бригады.

- Вон за той высоткой, в засаде,- ответил М. Е. Катуков. Полковник был моложав на вид, одет в черный реглан, на голове - танковый шлем.

- Как ведет себя противник?

- Пока никакой активности,- ответил Катуков.- Думаю, ждет, когда распогодится.

- А где Сорокин?

- У майора Рафтопулло. Я не советовал ему ехать туда, а приказать не мог. Ведь комиссар!

- Сорокин - хороший комиссар,- пояснил мне Лелюшенко.- Вот только беда привык лезть в огонь даже тогда, когда этого и не требуется.

Тем временем подул легкий ветерок, в облаках показались голубые просветы. И почти тотчас же кто-то громко крикнул:

- Воздух!

Со стороны Орла шли эскадрильи "юнкерсов". Лелюшенко и я попятились было к щелям, но самолеты, вдруг развернувшись, взяли курс на юг. И там начали звеньями входить в пике.

На строгом лице генерала появилась улыбка. Ведь враг бросал бомбы на наш ложный передний край.

Не успел рассеяться дым от бомбежки, как яростно ударила неприятельская артиллерия. И сразу же за разрывами снарядов справа и слева от Орловского шоссе показались две группы фашистских танков. В одной было до сорока машин, в другой - более шестидесяти.

Залпами начали бить дивизионы нашей артиллерии. Вражеские танки были атакованы и советскими штурмовиками.

- Порядок! Пока порядок,- удовлетворенно сказал Лелюшенко, не отрывая глаз от полевого бинокля. Минут через десять приказал Катукову ударить во фланг левой группе немецких танков.- А по правой ударим из реактивных минометов,заключил он.- Успели предупредить пехоту о новом виде оружия? Хорошо... Капитан Чумак, видите цель?

Коренастый и длиннолицый капитан щелкнул каблуками, ответил:

- Так точно, товарищ генерал, вижу!

- Давайте огонь!

Бой входил в свою кульминацию.

* * *

"Катюши" ударили точно по лощине, которой вражеские танки и бронетранспортеры приближались к позициям 6-й гвардейской стрелковой дивизии. Ослепительные космы голубого пламени осветили все окрест. Раздался такой звук, будто сотни паровозов начали одновременно продувать свои топки. Земля задрожала, лощина превратилась в море огня.

Уже потом, после боя, поздно вечером, один из пленных гитлеровских офицеров скажет:

- Это был ад. На танках горела броня. Горела земля. Горели люди. Нигде и никогда ничего более страшного никто из нас не видел и не испытал. Ужас охватил всех. Я не понимаю, как сам остался жив...

Сражение как бы приостановилось. Удар гвардейских минометов внес в ряды противника растерянность, а в иных местах даже панику. Но Лелюшенко понимал, что враг далеко не сломлен, что скоро он придет в себя и вновь повторит атаку. Поэтому временную передышку командир корпуса использовал для ускорения подвоза боеприпасов, подтягивания резервов, приказал артиллерии занять новые, более выгодные позиции. Связался с авиаторами и проинформировал их об обстановке.

Угадать, предвидеть следующий шаг врага - одно из обязательных качеств хорошего военачальника. Д. Д. Лелюшенко, как показали дальнейшие события дня, верно разгадал замыслы Гудериана.

В час дня немецкая авиация тремя волнами снова атаковала наш передний край. Злее прежнего ударила вражеская артиллерия.

- А теперь надо снова ждать появления танков,- сказал Лелюшенко своему заместителю генералу Куркину.

- А вон и они! - почти тут же воскликнул Катуков.

На этот раз танки шли не группами, а компактно, намереваясь, видимо, протаранить советскую оборону в самом центре.

- Не менее сотни, если не больше,- попытался было подсчитать машины генерал Куркин.

Налетевшие советские штурмовики несколько расстроили боевой порядок танковой армады, но не остановили ее. С левого фланга сообщили, что фашисты уже подошли к Зуше и начали растекаться по берегу этой реки к востоку, заходя в тылы нашему авиадесантному корпусу.

- Соедините меня с Сорокиным! - приказал Лелюшенко. И к Куркину: - Вас, Алексей Васильевич, прошу проехать к артиллеристам. Берите оба дивизиона - и как можно быстрее на помощь десантникам. Пияшева поверните фронтом на запад.

Телефонист подал трубку:

- У аппарата Второй.

- Константин Леонтьевич! Лелюшенко. Немедленно стяните все ваши танки и ударьте противнику во фланг. Передайте майору Рафтопулло, что сейчас успех боя почти на все сто процентов зависит от него.

Но даже и эти меры не остановили противника. Посеревший от напряжения Лелюшенко подозвал к себе Катукова. Я ждал, что вот сейчас он примет решение отвести части корпуса на новый рубеж. Но в это время комиссар танковой бригады М. Ф. Бойко, следивший за полем боя в трофейный цейсовский бинокль, вдруг радостно закричал:

- Смотрите, товарищи, смотрите! С тыла фашистов атакуют наши танки! Это тридцатьчетверки!..

Генерал Д. Д. Лелюшенко уже после войны так вспоминал об этом эпизоде:

"На войне случаются всякие неожиданности. В самый тяжелый момент в тылу наступающих немецких танков внезапно появились наши тридцатьчетверки и стали в упор расстреливать фашистские машины. В боевых порядках врага началось смятение. Откуда это своевременное подкрепление?

Выручил нас... Александр Бурда. Он со своей ротой вышел все-таки из фашистского тыла, где вел разведку, и повел машины на гул сражения. Дерзко ударил по боевым порядкам и штабу 4-й немецкой танковой дивизии. Атака подразделения Бурды была ошеломляющей. Фашисты, по-видимому, решили, что их окружают, и стали отступать..."

Но это - после войны. А тогда, в сорок первом, едва утих гром боя, генерал обернулся ко мне и устало сказал: