Павел Трояновский - На восьми фронтах

- А вот листовка, сброшенная сегодня.

Вражеская листовка была непривычно короткой: "Вы нас под Москвой, мы вас под Берлином".

Что ж, посмотрим...

Мы с Высокоостровским торопились в одну артиллерийскую бригаду, в которой нам посоветовал побывать генерал-полковник В. И. Казаков. Поэтому, извинившись перед В. И. Чуйковым и отказавшись от завтрака, мы собрались уехать. Но я все-таки успел напомнить генерал-полковнику о нашей встрече и разговоре под Люблином.

Там командарм высказал тогда опасение, как бы его армию не сняли с берлинского направления.

- Как говорится, бог миловал,- ответил В. И. Чуйков.- Теперь не только я и мои войска, но даже фашисты знают, что защитники Сталинграда будут штурмовать Берлин:

* * *

Бригада, которая была нам нужна, стояла отсюда неподалеку, и командующий артиллерией армии генерал Н. М. Пожарский дал нам в провожатые офицера. Шли опушкой леса и почти не видели клочка нетронутой земли. Сплошной линией, да еще не в один ряд, тянулись огневые позиции артиллерии - десятки, сотни орудий самых разных калибров.

У дороги, ведущей в глубь леса, капитан сказал:

- Нам сюда.

Буквально в километре от вражеских траншей, на небольшой высотке, среди сосен, был оборудован НП командира бригады. Рядом располагался НП и той дивизии, которую бригада поддерживала.

- Старший сержант Родионов... Старший сержант Родионов...- несколько раз повторил полковник, командир бригады. А затем решительно сказал: - Конечно, знаю! Как не знать такого артиллерийского аса! От самых Понырей в бригаде. Знаю, знаю... Алексеев!

- Тут я, товарищ гвардии полковник! - откликнулся стоящий неподалеку старшина. Подбежал и молодецки вытянулся перед командиром.

- Доведешь корреспондентов до дивизиона, в котором служит старший сержант Родионов. Помнишь, на днях тебе вместе с ним маршал Жуков орден вручал?

- Это тот, что с усиками и забинтованной головой? Ну, шустрый такой?

- Вот-вот, шустрый... Проводи товарищей.

Старшина оказался разговорчивым. На груди у него было три ордена и несколько медалей. Леонида Высокоостровского особенно заинтересовала одна из них - "За оборону Сталинграда".

- В Сталинграде воевали? - спросил Леонид старшину.

- Воевал...- как-то нерешительно сказал старшина.- Правда, я там еще мальчишкой был, воспитанником дивизиона капитана Устинова.

- А сам из Сталинграда?

- Да, сталинградский... Видите ли, как получилось" в самую большую бомбежку города много домов было разрушено, а еще больше сгорело. Мы же с ребятами в это время на пристани были, помогали раненых на пароходы грузить. Ну а когда вернулся домой, дома-то и нет. Нет, и все! Одни черные стены. И ни мамки, ни сестер. Я туда, сюда. Где найти? И куда самому деться? Увидел артиллеристов, они как раз за вокзалом свои орудия устанавливали, - и к ним. Капитан Устинов гонит. "Иди за Волгу,- говорит,- тут скоро бои будут". Я конечно же не ушел, а устроился рядом, в развалинах. Через день уже познакомился едва ль не со всем дивизионом. Одному бойцу ножичек подарил, другому фляжку новую разыскал. И вообще всякие дела помогал делать. За снарядами, к примеру, ходил, воду носил, немецкие цели подмечал, раненым помощь оказывал, убитых хоронил.

В конце концов взяли они меня к себе. А когда подрос - вписали в штат.

- Сколько же тебе лет?

- С марта девятнадцатый пошел...

Спустились в овраг. И здесь тоже стояли пушки.

- У них тут укрытие,- пояснил старшина.- А вообще эти орудия для прямой наводки предназначены. Как понадобятся, значит,- вперед, и с открытых позиций - по фашистам.

В тоне старшины чувствовалось желание подчеркнуть, что он знает всю подноготную артиллерийской службы. А боевые награды казались ему, наверно, не такими красноречивыми, как слова.

Пришли в дивизион. Старшего сержанта Родионова на месте не оказалось, он вместе с другими командирами расчетов был на рекогносцировке. Правда, вскоре оттуда вернулся майор, командир дивизиона.

Познакомились, отпустили старшину-провожатого.

Дивизион действительно предназначался для стрельбы прямой наводкой непосредственно в боевых порядках пехоты.

- Здесь без артиллерии пехота ни одного шага не сделает,- сказал майор.Оборона у фашиста сильная. Оно и понятно - Берлин рядом.

Спросили о расчете Родионова.

- Знаменитый расчет! Родионовцы приняли свой первый бой еще у станции Поныри, на Курской дуге.

Так вот почему нам порекомендовал побывать в этой бригаде генерал В. И. Казаков!

- Орудие - хоть в музей,- продолжал между тем майор,- больше трех тысяч выстрелов сделало по врагу. Два раза было само подбито, но восстановлено. Асам Родионов ранен семь раз!.. Хотя что это я вам говорю? У нас же тут вся его история изложена. Штаб артиллерии фронта запрашивал...

76-мм орудие системы ЗИС-3 образца 1942 года имело номер 4785. И. М. Родионов, тогда еще наводчик, принял его в июне 1943 года. А 8 июля уже вступил в бой у станции Поныри. Уничтожил 2 тяжелых и 1 легкий танк, 2 орудия и почти роту противника.

В боях при освобождении Севска расчет уничтожил еще 1 танк, 3 самоходки, 2 орудия и 20 фашистов.

В истории упоминаются и бои у белорусского села Теремцы, под городом Речица, у города Жлобина. Выделен подвиг расчета Родионова в окрестностях немецкого города Шнайдемюль. 8 февраля 1945 года он поджег из своего орудия 5 самолетов противника, находившихся на аэродроме. Отличился расчет и здесь, за Одером, подбив танк и самоходку.

Я видел, как радовался и волновался Леонид Высокоостровский, перелистывая записи майора. Артиллерист по образованию, он тоньше и лучше меня разбирался в этих делах.

Но теперь нам нужен был сам И. М. Родионов. А он вернулся в дивизион под вечер. За это время мы успели побывать в полку тяжелой самоходной артиллерии, у саперов, встретились и долго говорили с неугомонным и вездесущим Романом Карменом - руководителем группы фронтовых кинохроникеров.

- Значит, так,- еще издали услышали мы голос у родионовского орудия,приказано выступать в двадцать два часа. А до этого всем обязательно отдохнуть. Дело, товарищи, предстоит горячее...

Голос был молодым, задорным и явно принадлежал "шустрому" человеку, как говорил о Родионове провожавший нас старшина.

Подошли, познакомились. Перед нами действительно был не очень высокий, но довольно крепкий командир расчета. Держался он с достоинством бывалого воина. Отвечал на вопросы не спеша, обдуманно.

- За орудие не нас надо благодарить, а тех, кто его сделал,- инженеров, рабочих. Им же надо сказать великое спасибо и за снаряды. Особенно за подкалиберные. Они даже "тигра" свободно берут... Ну что вам про те бои рассказывать... Жарко было, как в преисподней. Но ничего, выстояли!

И все-таки наводящими вопросами нам удалось разговорить старшего сержанта. Он поведал нам немало интересного и о других артиллеристах.