Анвар Исмагилов - Люди былой империи (сборник)

По своим возможностям БДК проекта 1174 сопоставимы с универсальным десантными кораблями типа «Мистраль», которые Россия закупает во Франции. «Иван Рогов» был порезан на металл в 1996 году.

Над морем висело холодное оранжевое солнце. Шторм окатывал берега победоносным прибоем. Ветер выл в обледенелых снастях и телеграфных проводах, трещал пожухлой прошлогодней травой, торчащей из-под колючего снега, раскачивал массивные ворота с красными звёздами и якорями на КПП. Ворота противно скрипели.

– Ах ты, так твою так, – беспомощно выговорил я, стараясь не разреветься, – когда же это кончится?

Я вдыхал солёный влажный воздух, до обморока задерживал дыхание и постепенно успокаивался. Господи, четыре года я ем казённые харчи – а чего ради, неизвестно! Строгие зенитные ракеты С-200 с красными дюзами маршевых двигателей в раскалённом Египте; пузатый БДК «Иван Рогов», набитый морскими пехотинцами, озверевшими от безделья, ангольской духоты и червивой муки; плоские плавающие танки-гробы, ревущие корабли на воздушной подушке, неуклюжие гидросамолёты, роняющие потоки воды на акваторию; бухты и гавани Севастополя, набитые кораблями и личным составом сверх всяких мыслимых норм; тучи американских самолётов и вертолётов над нашими мачтами в открытом море; насмешливые морды негров, показывающих из открытых десантных люков лукавую порнуху и даже бросающих нам, дуракам, великолепные журналы, исчезающие в недрах котельных отделений вопреки всем усилиям замполитов…

Зачем всё это, зачем?! Мне бы уже МГУ пора заканчивать или в Киевской консерватории оперному вокалу учиться, а я…

И потекли в моей грустной голове медленные строки:

М. Эшер. Белый кот, 1918.

Никита Хрущёв имел четыре класса образования, что не помешало ему стать главой советской империи. В туркменском гарнизоне мы, малолетки, распевали песню: «Хрущ, Хрущ, Хрущ, полна … груш». За что наши отцы-командиры объясняли всю неприличность подобного поведения с помощью рукоприкладства. Правда, весьма скромного.

Вальтер Ульбрихт, глава Германской Демократической Республики, якобы дружественной нам после Великой Отечественной Войны, имел более достойное образование, чем великий государь земли советской. Но так же, как и Хрущёв, Ульбрихт полжизни провёл на партийной работе. С 1953 по 1971 он был первым секретарём СЕПГ [8], то есть главой правящей партии Германии. И, кстати, соратником Эрнста Тельмана, одного из когорты коминтерновской державы, рассчитывавшей покорить весь мир.

Приступим к главной теме. Как же я познакомился с тем и с другим?

У нашего соседа, здоровенного дядьки, лётчика-истребителя Белова, была великолепная охотница на перепёлок, шотландский сеттер по кличке Дэзи. Белов на ночь почему-то запирал Дэзи в гараже, а мы со старшим братом потихоньку выходили из нашего дома, отпирали несложный замок и выводили охотницу во двор. Она виляла хвостом, прыгала от радости, облизывала нас красным языком, а мы шли почти два километра до штаба истребительно-авиационного полка на перепелиное поле. Там росла трава, от которой на голых ногах оставалась какая-то мерзкая смазка, что-то вроде солидола. Но, как говорили классики, охота пуще неволи. Мы бродили в полной темноте в густейшей траве, а Дэзи выискивала пернатых. В дополнение к тому у нас был фонарик, от которого птицы впадали в полный столбняк.

В Гудаутском полку до сих пор стоит потрясающий аэродром с длиной ВВП, если не ошибаюсь, три с половиной километра. Этот аэродром мог принять любой тип летательных аппаратов. За него воевали в начале девяностых грузины, чтобы захватить не только сам гарнизон, но и хранилище ядерных боеприпасов, находившееся в горах. Офицеры рассказывали, что во время боестолкновений у них едва ли не плавились стволы автоматов и ручных пулемётов. Но в середине шестидесятых никто не мог даже предположить, что до конца империи осталось не очень много лет. По моим сведениям, благодаря усилиям нашего доблестного правительства на одной из лучших в мире военных баз осталось около шестисот человек.

Но вернёмся к предмету разговора.

В конце ВВП располагался так называемый «Дельфинарий», или «Стекляшка», место увеселений офицеров. Сидим мы, дети военных, на галечном пляже, под самым подлётом истребителей, и держим воздушный удар самолётов, летящих на посадку со скоростью триста километров в час, и погружаемся в морскую воду на спор до самого упора: кто дольше выдержит? И, в очередной раз вынырнув из-под воды, под звуки замполитской радиоустановки с бессмертными советскими песнями типа «Орлята учатся летать», бегаем неутомимо возле прибрежного шоссе. И видим, как я сейчас понимаю, «Мерседесы» традиционного цвета. Мы начали махать руками, оттуда величественно ответили. Спереди и сзади ехало несколько машин охраны. Замполит объяснил нам, что прилетели Хрущёв и Вальтер Ульбрихт.

Такова была первая встреча.

Никита Хрущёв (слева) и Вальтер Ульбрихт. Bundesarchiv. Bild 183-B0115-0010-082. Foto: Schaar, Helmut l 15. Januar 1963.

Ночью мы с братом вновь отправились за сеттером. Дэзи начала выть издалека, почуяв близкую охоту. Достали собаку из гаража. Пошли через чайные плантации; малышка Дэзи бежала впереди, почти невидимая в абхазской мгле. Перед перепелиным полем она внезапно застыла, задрав правую переднюю лапу, и заскулила, будто ощущая беду, потом рванулась так, что мы едва успели отцепить поводок. Мы шли, не замечая ничего, охваченные азартом первобытного охотника, приносящего в дом добычу. На пирсе мы постоянно ловили смариду и ставриду, скумбрию или больших каменных бычков. Опыт был. На веранде после наших походов долго стоял аромат подсолнечного масла. Мама нами гордилась.