Иван Беляев - Где вера и любовь не продаются. Мемуары генерала Беляева
- Название:Где вера и любовь не продаются. Мемуары генерала Беляева
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство «Питер»046ebc0b-b024-102a-94d5-07de47c81719
- Год:2015
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:978-5-496-01612-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иван Беляев - Где вера и любовь не продаются. Мемуары генерала Беляева краткое содержание
История нашей страны знает множество известных имен. Многие семьи служили Отечеству из поколения в поколение. Один из таких служивых родов – Беляевы. Этот род дал России многих достойных сынов. Наверное, наиболее известный из них – генерал царской армии Иван Тимофеевич Беляев. Участник Первой мировой и Гражданской войн, который впоследствии стал… национальным героем Республики Парагвай.
Род Беляевых служил России верой и правдой на протяжении веков. Тут и адъютант Суворова, и контр-адмирал Балтийского флота, комендант Кронштадтской крепости и множество простых честных русских офицеров.
Но случилась Русская смута, и генерал Беляев, бившийся за Белое дело, оказался в эмиграции. В Парагвае он не только создал Русский очаг, но и выиграл самую кровопролитную войну XX века в Латинской Америке.
Мемуары генерала Беляева – это рассказ о Первой мировой войне и о войне Гражданской.
Часть мемуаров посвящена Крыму, что особенно интересно в силу того, что потомок главного героя, Дмитрий Беляев, является моим соавтором по книге «Россия. Крым. История». Сегодня на живом примере я вижу, как в его семье сохранилась связь с дореволюционной Россией.
Мемуары генерала Беляева представляют собой достойный пример жизни русского офицера, который сохраняет веру и любовь к Родине. Он любит Россию. Несмотря ни на что, несмотря ни на какие политические обстоятельства.
Так должен поступать каждый, кто считает себя патриотом России!
Где вера и любовь не продаются. Мемуары генерала Беляева - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Начальника дивизии я не видел, но на его командном посту нашел своего товарища по корпусу, маленького Энгеля, уже генерал-майором и начальником штаба 125-й дивизии.
Начальником штаба 101-й дивизии был полковник Сидорин, впоследствии отличившийся на Дону.
Но все это было только «демонстрацией». Главный удар готовился южнее, где неприятельские позиции тянулись от Шельвова и Волина через несколько искусно укрепленных рощиц («Квадратный лес», «Сапожок» и др.) на Корытницу. 14 июля мы должны были атаковать леса на левом фланге противника, самый прорыв был возложен на части 1-го гвардейского корпуса, пополнявшегося свежими силами в течение месяцев в Виннице.
Накануне был сбор всех артиллерийских начальников частей гвардейской артиллерии совместно с пехотным начальством. Там меня по-дружески сердечно встретили многие из товарищей, уже попавших на высшие роли: Пономаревский-Свидерский в роли начальника артиллерии 1-го Гвардейского корпуса, «Фриц» Альтфатер, уже командир 1-й бригады и др. Но и мне не стыдно было появиться среди них в качестве командира блестящего ударного дивизиона с Георгием, который уже тогда давал мне право на генеральский чин, полученный мною впоследствии как боевая награда – тогда как иначе я вынужден был бы оставить свой дивизион и получить назначение почти исключительно административного характера.
Я не сторонник многоголовых совещаний. По мне, начальник артиллерийских масс должен употреблять драгоценное время перед боем на то, чтоб лично обойти самые передовые окопы, нащупать слабые места противника, расположить каждую из своих батарей так, чтоб все они могли бить по точке прорыва и, сговорившись с ударными частями пехоты, начать подготовку. А затем направить огонь хотя бы некоторой части орудий на сопровождение атаки огненным валом и образовать могучую завесу перед ворвавшимися передовыми частями.
На этом собрании, кроме распределения боевых участков, был поставлен вопрос об употреблении присланных снарядов с «синими поясками», заряженных безусловно смертельным газом циан-кали, против чего высказались поголовно все, считая это немецкое нововведение подлым и негодным средством. Один лишь «Фриц» высказал мысль, что стоило бы ответить немцам их же оружием.
На нашем правом фланге в мое распоряжение был отдан дивизион легкой артиллерии под командой энергичного передового артиллериста подполковника Приходько, сменившего уходившего на пассивный участок подполковника Щекина.
«Рыбак рыбака видит издалека» – мы с Приходько сразу же поняли друг друга. Уже накануне мы прошли по всем передовым окопам, где у него были свои «маяки» в каждой интересной точке расположения, где каждый «активный» командир роты был его закадычным другом. Мы распределили участки батарей и места, где работу легкой артиллерии должны были прикрывать мои тяжелые орудия. Выяснили местоположения неприятельской артиллерии, которую должна была нейтрализовать моя дальнобойная 42-линейная батарея, бившая на 17 верст, а французской гранатой даже на 19.
С рассветом все уже было готово, все находились на местах. В назначенный час наши орудия обрушились на неприятельские окопы, задавив их ураганом огня. После короткой подготовки пехота двинулась вперед и взяла первые линии окопов. Но за ними, в третьей линии, показались каски – немцы бросили туда свои отборные части, и развить успех уже не удалось. Немецкая артиллерия действовала слабо, но на наши тылы налетела эскадрилья аэропланов; не нащупав батарей, они осыпали бомбами наш бивак. В моей палатке сидел молодой офицерик, только что прибывший в дивизион, он был весь осыпан осколками, его мундир прорван, шашка исковеркана, но он остался целехонек.
Одновременно с нами на «Квадратный лес» и «Сапожок» в атаку пошли части 1-го Гвардейского корпуса. Это был главный удар. После потрясающей артиллерийской подготовки, почему-то – как говорили, по недостатку снарядов – прекратившейся в самый критический момент, Преображенский и Семеновский полки, оставив закрытия, поднялись стеной и двинулись на заграждения, опутывавшие опушку.
Но весь лес был перерезан линиями проволоки, уцелевшей от бомбардировки… Вне себя от волнения, ждали результатов… Увы, все жертвы были напрасны… Полную картину происшедшего читатель может найти в описании очевидца, офицера Семеновского полка Мажарова, раненного в этом бою.
Видимо, Верховное командование еще не отказалось от мысли закончить Луцкий прорыв новой крупной победой. Через три дня по ликвидации операций, описанных выше, мы очутились уже в распоряжении 4-го Армейского корпуса, подготовлявшего прорыв у села Корытницы.
В обширной комнате штаба за шахматным столиком сидели двое: командир корпуса генерал Деникин и и. д. начальника артиллерии. Плотный и коренастый, с энергичными, хотя и несколько резкими манерами, Деникин, уже тогда двойной георгиевский кавалер, пользовался высокой боевой репутацией, заработанной им на Карпатах, где он командовал «железной дивизией». Его суровый, сухой прием и грубоватые манеры не произвели на меня очень приятного впечатления. Авринский, сидевший против него с выражением подобострастной фамильярности, напоминал мне Лисицу в басне перед Львом. Он оторвался на минуту от шахмат, спешно дал мне указания, на какие участки отправить батареи, и снова углубился в игру. Я едва ли много ошибся в своей оценке, так как в начале большевицкого переворота он (Авринский) сумел избежать отправки на «внутренний» фронт, искусно прикинувшись сумасшедшим.
Лишившись батареи, я расположился в удобной чистенькой хате отдельного хуторка, стоявшего в самом близком расстоянии от находившихся уже на позиции батарей, откуда тотчас же соединился со штабом и моими подчиненными, и, оставив все на попечение адъютанта и начальника связи – оба были уже новые, прежние ушли на должности командира парка и начальника хозяйственной части, – сам я отправился бродить по позициям.
Семья, занимавшая хутор, расположилась поблизости в пристройках, оставив лишь своего годовалого ребенка на попечение старого деда, устроившегося в углу на лежанке. Однако, наверное, солдатский борщ не пришелся по желудку мальчика, и старик спешно потащил его на двор, а наши люди с ведрами и вениками залили весь пол, заставив нас карабкаться по столам под взрывами гомерического хохота.
В самый разгар авральной работы в дверях показался моложавый офицер с двумя Георгиями на шее и на петлице. Это был генерал Ханжин – начальник артиллерии армии.
– Я решил заехать прямо к вам, – обратился он ко мне, – так как вы самый ближний к позиции и, наверное, сможете поставить меня в курс дела.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: