Алексей Кунгуров - В.В. Путин. Роль в истории

3. Всем должностным лицам предлагается пройти добровольную санацию, чистосердечно раскаявшись всех случаях коррупции и иных преступлениях, сдав подельников и выдав приобретенные преступным путем денежные средства и имущество. Санационным трибуналам в данном случае дается право ходатайства перед судом о серьезном смягчении наказания виновному. Лицо, добровольно прошедшее процедуру санации, теряет право на смягчение наказания, если в ходе следствия выяснится, что оно не полностью раскрыло сведения о совершенных им преступлениях или не содействует следствию в выявлении коррупционных преступлений и изобличении коррупционеров, о которых ему известно.

Лица, добровольно прошедшие процедуру санации и оправданные санационными комитетами, обладают приоритетным правом на замещение вышестоящих должностей в системе государственной или муниципальной власти. Все судьи до прохождения процедуры санации утрачивают свой статус. Судебные функции передаются Народным судам. Профессиональные судьи осуществляют лишь техническое ведение судебного процесса и консультирование народных заседателей при вынесении приговора.

Коренных преобразований требует наша экономика. Как показала практика, ставка на интеграцию в мировой рынок оказалась в корне ошибочной, Россия превратилась в сырьевой придаток экономически развитых стран. Производство товаров с высокой добавленной стоимостью, как то: автомобили, самолеты, станкостроение находится в глубоком упадке, многие некогда передовые отрасли промышленности, как, например, электронная, практически полностью утрачены. Во многих отраслях экономики Россия оказалась в глубокой технологической зависимости от более развитых стран, которое я бы назвал технологическим игом, в том числе в нефте— и газодобыче.

Тщетными оказались надежды на невидимую руку рынка, которая все наладит, а эффективные частные собственники, на которых делалась ставка в период приватизации, оказались банальными ворами, не способными модернизировать производства, но зато проявившими недюжинные таланты в извлечении личных выгод из того капитала, который создавался десятилетиями усилиями всего нашего народа.

Я, президент Российской Федерации, объявляю о замораживании всех сделок по приватизации государственного имущества, совершенных с 1991 по 2010 гг. и передаче всего приватизированного имущества под управление государства. Обращаю ваше внимание, что речь идет не о национализации, хотя национализация — вполне цивилизованный экономический метод, применяемый в том числе и западных странах. Речь о временном возвращении базовых экономических активов в управление государству.

Будут ли они возвращены законным владельцам по окончании Особого экономического периода? Не вижу никаких препятствий к этому, однако подчеркиваю, что имущество будет возвращено лишь тем, кто приобрел активы законно и, самое главное, выполнил те обязательства, которые брал на себя, приобретая их. Да, да, государство передавало очень лакомые куски «нефтянки» или металлургические гиганты не просто так. Новые собственники брали на себя обязательства, во-первых, сохранить производства и трудовые коллективы, а во-вторых, провести их модернизацию. Откровенно говоря, мне не известно ни одного олигарха, который бы, получив фактически бесплатно активы на миллиарды долларов, выполнил свои обязательства перед государством и обществом. Вместо модернизации происходила лишь усиленная амортизация. Сейчас у нас будет возможность проведения детального анализа состояния ранее приватизированных предприятий, и на основе этого анализа будет принято решение — вернуть ли их частным владельцам, выплатить ли им компенсацию либо, наоборот, взыскать неустойку.

Мы не ставим задачи забрать все взад, отнять и поделить, как мечтал известный персонаж Шариков. Нет, речь идет о поиске наиболее эффективного метода хозяйствования. Речь о смене экономической парадигмы. Поясню это на простом примере. Россия фактически превратилась в страну-бензоколонку, отдавая всем желающим наши энергоресурсы по рыночным ценам. Пока рыночные цены были высокими, все было прекрасно, но что нам делать сейчас, когда цены упали — завернуться в белое и ползти на кладбище?

Пока нефть и газ приносили России сверхбарыши, параллельно происходила деградация наших обрабатывающих производств. Одна из причин этого — высокие цены на энергоносители. Да, такой вот парадокс — мы, обладая источниками энергии, не могли создать для собственной промышленности льготные условия энергоснабжения, как это делает, например, Иран, субсидируя не только поставку энергоносителей промышленности, но и даже компенсируя конечному потребителю половину стоимости автобензина. Иран может себе это позволить, потому что нефтегазовыми богатствами там распоряжается государство. Если же нефть в руках частника, то мы не можем заставить его продавать топливо внутри страны дешевле, чем он может продать его на внешнем рынке.

Дошло до абсурда: «Ростсельмаш» стал переносить производство тракторов в Канаду, потому что там ниже расходы на энергоносители, дороговизна которых в России делает бизнес убыточным. Хотя бы только по этой причине я считаю, что мы должны полностью отказаться от частной собственности в энергетике.

Итак, выход в сложившейся ситуации у нас есть только один — не ждать у моря погоды, то бишь не ждать, пока цены на нефть снова вырастут (а если не вырастут, то что?), а возродить наше внутреннее производство. Мы в состоянии дать промышленности топливо и энергию по сверхнизким ценам, что даст мощнейший толчок развитию экономике, ведь в себестоимости любого продукта высокого передела энергозатраты занимают 30–80 % всех затрат.

Да, мы не сможем получать шальные деньги от экспорта углеводородов. Я не исключаю, что при всплесках цен на энергоносители мы будем выходить на внешние рынки, но приоритетной задачей отныне будет другая — обеспечить наш реальный сектор дешевым топливом, дешевым теплом, дешевой электроэнергией. Это, и только это способно дать мощнейший импульс нашей экономике.

Стоит иметь в виду, что сколь бы рентабельной нефтедобыча ни была, она является слабым мультипликатором экономического роста. Нефтянка подпитывает трубное производство, отчасти машиностроение, отчасти транспорт — и все. Но в реальности даже в упомянутых отраслях нефтедобыча утрачивала роль драйвера, потому что нефтяники все больше и больше впадали в зависимость от иностранных поставщиков оборудования и услуг. Даже производство бурового оборудования упало у нас более чем на порядок! Грубо говоря, добыча нефти на миллион долларов требовала 8 пар рабочих рук во всей экономике, а производство автотехники на этот же миллион конечного продукта требует уже 130 рабочих мест.