Михаил Скрынников - Спецназ ВДВ. Диверсионно-разведывательные операции в Афгане

Средством передвижения подвижных патрулей и групп проверки, как правило, были боевые разведывательные дозорные машины (БРДМ), вооруженные крупнокалиберным пулеметом КПВТ. У патрулей в ночное время часто происходили стычки с бандитами со стрельбой, и нередко КПВТ становился козырной картой патруля. Принятыми мерами, в основном в Кабуле, удалось навести нечто похожее на порядок и пресечь вольное передвижение по ночному городу бандитских групп и сотрудников некоторых посольств, которые, скажем так, не питали симпатии ни к нам, ни к тому, что происходило в Афганистане. Задержанных во время патрулирования отправляли для разбирательства в Царандой и ХАД (милицию и органы безопасности).

Тюремные камеры, не пустовавшие во все времена, значительно пополнились криминальными личностями. Одну из таких тюрем охраняли десантники 317-го гв. пдп и наслышались в свой адрес много нелестных слов. Один из бандитов, очевидно очень крутой, настойчиво требовал поединка с любым десантником, которого, по его словам, всенепременно замочит. И такая возможность ему была предоставлена. Крутой после этого поединка никогда больше не сквернословил, стал одним из самых дисциплинированных узников и тихо отсиживал срок. В тюрьме же воцарился покой, стал строго соблюдаться внутренний порядок.

Впервые за многие годы зима 1980 года в Кабуле выдалась необычайно снежной и холодной. Муллы вещали из своих минаретов, что на их землю такую суровую погоду принесли неверные, крестьяне же, хотя и мерзли, очень радовались такой зиме — много снега зимой, значит, летом будет богатый урожай.

Палатки десантников обогревались самодельными печами «поларисами». Это такое хитрое самопальное приспособление из металлических труб, сплющенных с нижнего конца и залитых соляркой. Около таких печей всегда дежурил солдат, так называемый истопник. Естественно, случались в дивизии случаи загорания палаток, правда, к счастью, без особых последствий. Первой в дивизии сгорела палатка инфекционного отделения медико-санитарного батальона. Десантники шутили, что сам аллах решил помочь уничтожить заразу. В последующем «поларисы» стали менять на керосиновые печи заводского изготовления.

В отличие от десантников местное население замерзало. Дрова на рынке стоили дорого и продавались на вес. Беднякам такая роскошь была не по карману, и они оказались совершенно не готовы к суровой зиме. Летняя, легкая одежда, суконные накидки, калоши на босую ногу — вот и вся зимняя экипировка простых людей, которые страдали к тому же от недоедания. Да и утеплялись афганцы как-то странно: на голову, верхнюю часть туловища напяливали черт-те что, а ноги в калошах на босу ногу. Афганские ребятишки (нужда заставила, плюс заложенное чуть ли не генетически стремление к торгово-обменным операциям) быстро усвоили необходимый словарный запас русского языка и с успехом выпрашивали у наших солдат сигареты, спички, сухари, доски от снарядных ящиков и различную мелочь. Нередко даже приводили совсем маленьких девчушек и предлагали за плату, совершенно однозначно, русскими матерными словами, поясняя для какого «использования».

Кабул на нас произвел огромное впечатление как город, да простят мне эту банальность, ярких контрастов, где современность, нет, не соседствовала, а именно тесно переплеталась со Средневековьем. Блеск и богатство магазинов, магазинчиков-дуканов и рынков соседствовали с глинобитными лачугами и страшной нищетой. На торговых прилавках — вещи времен Александра Македонского и суперсовременная японская радиоаппаратура, которая в Союзе была в страшеннейшем дефиците и за бешеные деньги продавалась только в валютных «Березках». Целые торговые ряды были завалены дубленками, коврами, джинсами, японскими часами, китайскими ручками, индийским, пакистанским и китайским ширпотребом… Складывалось впечатление, что торгует все население Афганистана. Например, четырехлетний мальчишка мог сидеть где-нибудь и предлагать поштучно сигареты и прочую мелочовку. И при этом сам не упускал возможности стрельнуть сигарету у шурави. А на вопрос, почему бы просто не стрельнуть у самого себя, мудро отвечал, что во-первых, его табак — это товар, а во-вторых — товар хозяйский.

Купить можно было все, что душа пожелает, никакого дефицита и никаких очередей. Покупателя усаживали в кресло, угощали кофе или чаем, а подобострастный дуканщик носил и носил на выбор кучу всяческих вещей. Если нужного у него не находилось, он отправлял бачу (мальчика) к соседу, чтобы тот принес необходимый товар, но купить его должны были у него. Если же и у соседа такого товара не было, дуканщик назначал время, когда то, что требуется, будет доставлено. И ни разу не было случая, чтобы слова своего не сдержал. После нашего советского хамско-презрительного отношения работников советской торговли подобное было очень непривычно и, скажу честно, приятно.

И еще одна особенность. Никаких ценников, они появились где-то через год. Торговаться просто необходимо, иначе навсегда потеряешь уважение продавца. Очередей и ажиотажного покупательского спроса не было по самой простой причине. Большинство афганцев жили очень бедно, и им все эти товарные прелести были недоступны. А у десантников не было денег, да и в город они вырывались редко, так как свободный выход был запрещен.

При создании в открытом поле у солдат и офицеров почти домашнего уюта многое зависело от самих офицеров и старшин рот, от их деловитости, старания и умения. Не могу не вспомнить добрым словом старшину отдельной разведывательной роты дивизии прапорщика Андрейчука Н.В. Цепкий, хваткий хозяйственник, у которого всегда все было просчитано и заготовлено наперед, не на день, а по крайней мере на неделю. Ни у кого и никогда не было проблем в материальном обеспечении при подготовке к боевым действиям. Причем образцовый порядок существовал не только в расположении роты, а везде, включая территорию, парк боевых машин и склад боеприпасов. У него до всего доходили руки. Всегда в порядке отчетные документы. Он был требовательным и заботливым человеком, к тому же неплохим воспитателем. Разведчики его уважали, но и немного побаивались. Он всегда досконально разбирался даже в малейшей провинности, огульно и незаслуженно не наказывал, но и поблажек никому не делал. Андрейчук пользовался огромным авторитетом у всех, кто с ним сталкивался, не говоря уже о подчиненных.

На боевые действия разведчики уходили, имея при себе дополнительный паек и фляжку сладкого чая. К их возвращению старшина всегда готовил баню, а встречая, справлялся о здоровье каждого и расспрашивал подробности о поведении во время боя. Андрейчук всегда старался не превращать солдатскую жизнь в поле в тягостное существование, а старался максимально одомашнить ее. Все офицеры старались ему помочь в любом деле. Больше всего решением бытовых проблем, кроме старшины и командира роты, занимались его заместители А. Ленцов, В. Гришин и А. Родин.