Михаил Ильинский - Сильвио Берлускони – Премьер Италии

Есть и другая особенность деятельности «Красных бригад». После каждого покушения бригады распространяют документы, в которых берут на себя ответственность за совершение теракта и излагают свои боевые цели и задачи в надежде не только привлечь к себе внимание общественности, но и почерпнуть новые силы в «слякоти», в среде деклассированного «дна», умственно «продвинутой» молодежи, которая еще, увы, не излечилась от гангстерской «романтики», от «препотенции» оружия, диктата свинца в различных политических и других разборках.

Но желающих стать членами «Красных бригад» все меньше и меньше. По сведениям полиции, в 2004 году осталось не более двух– трех десятков активных бойцов. А в 60–80-е годы «бригадистов» было более сотни, а также до 25–30 тыс. человек, которые их поддерживали, прикрывали, оказывали материальную и моральную помощь, содержали явки, склады оружия и припасов, снабжали транспортом, предоставляли ценную информацию. Как видим, поле деятельности и опоры «Красных бригад» сузилось. Обрезаны, обрублены и международные связи «бригадистов», в частности с их коллегами во Франции. Прежде их сторонники проникали в стены университетов и других учебных заведений, контактировали с баскскими террористами, прощупывали почву в Ольстере, Японии, совершали поездки в Никарагуа, кооперировались с наркоторговцами из Колумбии и разными псевдореволюционными группами в Латинской Америке, Африке и Азии. Ныне таких возможностей у «Красных бригад» больше нет. Особенно сильным ударом по идеологии и позициям «бригадистов» стало крушение «коммунистической идеи» и ее главных «деформаций» в Европе.

Часто возникают вопросы: были ли спецорганы стран Варшавского договора связаны с «Красными бригадами», оказывали ли они террористам военную, материальную психологическую, пропагандистскую и иную помощь? В частности, проходили ли члены «Красных бригад» подготовку и обучение в Восточной Европе, Китае, Советском Союзе? Вопросы очень сложные, деликатные. Со многих материалов, которые могут дать ответ на эти вопросы, до сих пор не снят гриф «Секретно». После падения Берлинской стены и распада СССР многие документы были уничтожены, пропали бесследно или, возможно, еще всплывут за немалое вознаграждение, но явно не произведут эффекта разорвавшейся бомбы или мины замедленного действия. Такое мнение складывается из элементарно простой логики: бум громких разоблачений подрывной деятельности ЦК КПСС, КГБ и ГРУ давно прошел. Его пик приходится на начало 90-х годов, когда реальные и подтасованные факты, свидетельства, платные заявления сыпались беспрерывно и остановить этот порочный поток можно было лишь жесткими мерами, на которые спецслужбы тогда уже были фактически не способны. Если разглашал тайны даже бывший силовой министр, – куда уж дальше?!

Подполковник КГБ «архивариус» Митрохин (умер в 2004 году), который вывез на Запад «мешки» с секретными документами Лубянки, многие из которых теперь и гроша ломаного не стоят и вообще не соответствуют действительности, утверждал, что «Красные бригады» на Востоке Европы замыкались на Чехословакию, отсюда, мол, и стрелковое оружие у «бригадистов» чешского производства. Были сведения и о том, что «Красными бригадами» интересовались в ГДР, Польше, Болгарии. Разрабатывалась версия связи «Красных бригад» с турецкими «Серыми волками», в частности с Али Агджой, покушавшимся 13 мая 1981 года на жизнь Папы Римского Иоанна Павла II на площади Святого Петра в Риме. Но если речь шла о турецком террористе, то до 26 апреля 1986 года, когда был зачитан оправдательный приговор по делу болгарского гражданина Сергея Антонова, «мостик» подозрений неизменно перебрасывался на Болгарию, и, следовательно, на СССР. Позже Папа Римский и итальянский экс-премьер-министр Джулио Андреотти скажут, что ни в деле о покушении на Понтифика, ни в связях с «Красными бригадами» ни СССР, ни КГБ не замешаны ни с какой стороны. (Я работал на процессе Антонова и Али Агджи – писал репортажи для «Известий».)

Мне вспоминается громкий скандал, разразившийся в Италии в связи с интервью, которое дал газете «Коррьере делла сера» один советский генерал – бывший резидент политической разведки в Риме в 70-х годах. Он был очень расстроен, когда его имя получило огласку, хотя он и сейчас часто выступает по российскому телевидению. Не стану оглашать его имя, сохраню его «прайвиси», но главное из того, что он тогда «озвучил», повторю: «В Италии было только три важных агента КГБ и один в Ватикане. С «Красными бригадами» и их лазутчиками КГБ дела не имело. «Красные бригады», их роль, сила и значение в Италии получили должную оценку на Лубянке. «Мнение» было подготовлено и доложено в ЦК, на Старую площадь. Общее решение было следующим: никаких контактов с «Красными бригадами».

Если в других странах Восточной Европы считали иначе, то это было их делом, не связанным с Москвой, и СССР никакой ответственности за контакты с «Красными бригадами» не нес. Впрочем, и сами тактические и стратегические цели «Красных бригад» никогда не разделялись Москвой, расценивались как абсурдные, нереальные, подрывные, террористические. Эти цели еще в 1968 году были сформулированы так: «Красные бригады» марксистско-ленинского толка или ориентации создают революционно-государственный механизм, который может отколоть Италию (а затем и другие страны) от Западного сообщества, проводит антиимпериалистическую политику к активной вооруженной борьбе с применением различных активных мер. Это означало – акты террора…

Конкретизируем некоторые цели и результаты действий первых «Красных бригад», возникших в 1969–1971 годах?

Своими акциями «Красные бригады» рассчитывали привлечь к себе внимание народных масс, главным образом рабочего класса, который еще реально существовал в 70-х годах, а марксистско-ленинская теория о классовой борьбе и гегемонии пролетариата еще владела умами части политиков, особенно молодежи на Западе).

Выстрелами, самопожертвованием напоказ бойцы BR («Красных бригад») надеялись заполучить симпатии определенных народных масс, но добились обратного: народной ненависти, страха, всеобщего осуждения. В этих условиях BR пошли по самому опасному пути – усилению террора, нагнетания политики публичных расправ. Свои действия они объясняли также тактикой и стратегией, продиктованными необходимостью создания условий для начала «партизанской войны» против существующего политического строя на Западе во имя «торжества дела пролетариата». Создавались группы «твердых и непоколебимых» революционеров. Свое идеологическое оружие они определили кратко: «подпольное насилие», «полная конспирация», «доверие только своим».