Михаил Ильинский - Сильвио Берлускони – Премьер Италии

Вы знаете, кто лучший гид в Венеции? Гондольер. Он называет себя в зависимости об обстоятельств то «водным таксистом» (на нем соломенная «форменная» венецианская шляпа с длинными синими ленточками; плата за проезд по прейскуранту: за 50 минут прогулки – 60 евро; стоимость самой гондолы равна цене автомашины среднего класса – 12–17 тыс. долларов), то певцом местных театров, где звучит музыка Вивальди (гондольеры обладают сильными, приятными голосами), то искусствоведом, знатоком 90 главных соборов и 15 постоянно действующих музеев, где собраны лучшие коллекции картин Тинторетто, Виварини, Тициана, Ди Пальма, Беллини – отца, сыновей…

И все это – правда. Хотя известно, что венецианец по складу характера склонен несколько преувеличивать свои возможности. Ему все прощается, потому что он из Венеции – города дожей, равного которому по красоте и величию нет на Земле.

Пристань на площади Рима. Здесь же – Центральный венецианский вокзал «Санта-Лючия», построенный в эпоху Муссолини. Здесь же несколько многоэтажных гаражей, где можно на «твердой земле» оставить автомашину и дальше передвигаться только пешком или на плавучих средствах…

…Гондольер отвязал лодку от сваи, оттолкнулся веслом, и мы начали наше путешествие по Венеции – городу 120 островов и 400 мостов. Из этого огромного количества мостов через Большой канал – главную водную артерию Венеции, – перекинуты лишь три. Первый – самый «молодой», каменный, построен по проекту архитектора Эудженио Миоцци в 1934 году – называется «Скальци», как и находящаяся рядом церковь XVII века. Еще три столетия назад она служила обозначением восточных границ исторического центра Венеции.

– В рождении Венеции, – говорит гондольер, – «повинны» предки нынешних русских. Разные скифы, вестготты и другие варвары. Полчища Аттилы заставили местных жителей в северной части Адриатики искать убежища и спасения в глубине лагуны. Так в V–VI веках на острове Торчелло поднялись первые церкви и строения, заложившие основу Великой Венеции, которую со времен Средневековья и дожей велено величать с почетом «Серениссима» – «Светлейшая».

Лагуна, окружающая Венецию со всех сторон, кажется с борта гондолы могучей, глубокой, широкой, хотя ее подлинная ширина невелика и лишь при разливе вод в период дождей и таяния снегов в горах достигает в некоторых районах 12–25 км. Глубина здесь в среднем 80–120 см. Для движения морского транспорта прокладываются специальные маршруты – фарватеры, по которым входят в город океанские лайнеры. Их ведут лоцманские катера, и опасность сесть на мель исключается. Фарватеры проверяют и прочищают постоянно. Их границы на просторах лагуны отчетливо видны: стоят полосатые, порой кривые сваи – вехи, словно выкрашенные камни на обочинах дорог. Такое обозначение на воде уникально и считается изобретением венецианцев, которые на выдумки хитры.

Могучую силу венецианской лагуны человек познает во времена штормов и наводнений, от которых город пока не спасает многокилометровая дамба.

Если лицо Венеции, фасады домов по берегам Большого канала почти не изменились с 1797 года, то резко преобразилась профессиональная специализация жителей города. «Только наша профессия вечна, – улыбнулся гондольер. – Пока жива Серениссима, будут плыть по каналам гондолы и петь свои песни гондольеры – верные служители Венеции и ее лагуны».

…На правом берегу 3-километрового Большого канала – дворец Вендрамин Калерджи. (Его строительство начал архитектор Мауро Кадусси в 1504 году). Теперь в этом палаццо – одно из четырех крупнейших казино Италии. У стен заведения 13 февраля 1883 года умер великий композитор и дирижер Рихард Вагнер. Ныне в казино тоже играют, но… музыку Вагнера «предложат» только в нижнем приемном салоне. «Что пожелаете? Из второго акта “Тристана и Изольды”, а может быть, вступление к “Лоэнгрину”?» Не случайно в Венеции казино называют «Храмом Вагнера в лагуне молчания».

Дворец Ка Д’Оро построен в первой половине XV века (архитектор Марино Контарини). Линии окон, балконы, крыша, фронтоны, парадный подъезд – все это характеризует венецианский архитектурный стиль, который по ажурным формам, изящным колоннам узнаваем в любом североитальянском городе, находившемся под влиянием Серениссимы, например в Вероне, Падуе, Равенне. Этот стиль местные архитекторы называют также Венето-Византийским (любимый стиль Берлускони). Здесь – городская мэрия, где бывший в 80-х годах мэр Ларони вручал символические ключи от города директору нашего Эрмитажа.

От Ка Д’Оро до самого знаменитого в Венеции моста Риальто примерно 200 метров «гондольного пути». Вот уже 450 лет от Риальто по первым воскресеньям сентября ежегодно отправляется в плавание по каналу историческая регата. В первой гондоле всегда находился венецианский дож и его ближайшие соратники. Далее – заморские послы, купцы, гости Венеции. Обычай этот превратился в своеобразное театрализованное представление и в таком виде дошел до наших дней. В роли венецианского дожа, в его традиционной одежде обычно выступает сам мэр Венеции. Но «послы» и «купцы» – не настоящие. Их роли исполняют гондольеры. Сколько раз наблюдал это шоу Берлускони!

…С именем лорда Байрона в Венеции связано многое. Я подъезжал по Большому каналу к дому, на фасаде которого установлена мраморная памятная доска: «Здесь жил поэт – кумир Венеции».

На одном из венецианских островов под сводами монастырских покоев великий англичанин провел долгие месяцы, изучая… армянский язык. Байрон поселился на острове, отданном Папой Римским в управление армянской православной общине и церкви. Там он неожиданно для себя столкнулся с колоссальными пластами многовековой армянской цивилизации и поклялся к концу жизни прочесть в подлиннике многие хранящиеся на острове старинные манускрипты. Обещание Байрон не сдержал: не знал поэт, что жизнь его оборвется на 37-м году, 19 апреля 1824 года, вдали от венецианской лагуны, в Греции.

Но в памяти венецианцев, и не только их, лорд Байрон остался не книжником-затворником с «армянского» острова, а красавцем-повесой, тонким покорителем дамских сердец, большим конкурентом любовника «всех веков и народов» – Казановы. Лорд Байрон приехал в Венецию 10 ноября 1816 года и записал в дневнике: «Венеция мне понравилась. Она меня ждала, и я ее тоже очень ждал. Романтичность города на лагуне будоражит, наполняет могучими силами. А какие здесь дамы! Они очаровательны, хотя не сразу встретишь чистокровную венецианку из аристократической семьи». Он ее и не искал.

Его увлечения в Венеции начались не с представительниц высшего, близкого ему сословия, а с… жены булочника, пышной венецианки Марианны Сегати, чьи чары он познал на пятый день своего пребывания в городе дожей. На следующей неделе на смену доброй Марианне пришла другая – хозяйка венецианской хлебопекарни Маргарита Коньи, известная в городе под прозвищем «Печка». Насытившись «булочками» и оставив им на память несколько стихов, поэт снял квартиру во дворце Мочениго (на нем установлена мраморная доска) и окунулся, наконец, в светскую жизнь, предался философским рассуждениям о красоте Венеции, женском совершенстве, о полноте ощущений жизни. В один из таких периодов душевного, эстетического и поэтического подъема Байрон повстречал 18-летнюю красавицу, синьорину Терезу – дочь графа Рудджеро Гамба Гизельми… И это был уже роман, достойный байроновской поэзии.