Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

Пока Арнольд разбирался со своими делами, Джо Уайдер решил, что его журналу не помешала бы яркая и броская реклама. Оказалось, что во время съемок в фильме «Геркулес в Нью-Йорке» Джо нанял специального фотографа, который сделал фотосессию обнаженного Арнольда с вызывающей и яркой красоткой. Во время фотосессии были сделаны снимки позирующего Арнольда и находящегося рядом с ним женского силуэта. Какова была тема тех съемок? Она была простой и незамысловатой: женщина ублажает Австрийского Дуба при помощи оральных ласк.

Как-то раз, сидя у себя дома и читая летний выпуск журнала Muscle Builder , я наткнулась на рекламу «средства после бритья». Когда я увидела эту рекламу с обнаженным Арнольдом, то не могла поверить, как он вообще мог на такое пойти. Прямо перед собой я видела человека, которого я люблю и который выставляет себя в обнаженном виде на показ всей аудитории. Не отрываясь я смотрела на эту вызывающую фотографию, на которой самым непотребным образом был запечатлен Арнольд и девушка, пожирающая глазами его интимные места и игриво прикрывающаяся своими пышными волосами.

Мне следовало как-то отреагировать на увиденную рекламу, и во время нашей встречи с Арнольдом в известном ресторане Yamashiro я пошла в атаку:

– Не могу поверить! Как ты мог сняться в этой рекламе? Когда ты снимался в этой непристойности?

Но все, что я услышала в ответ:

– А, это. Эта фотосессия вхадила в мой кантракт с Джо. Ты же знаешь его – он всигда любил экспириментировать.

– Экспериментировать? Но ты же здесь обнимаешься с этой шлюхой! Боже, что за дрянь! Похоже, что она готовится тебе отсосать! Как ты мог так со мной поступить? Я не верю своим глазам, когда смотрю на это!

– Послушай, Бар-бар-ха. Джо Уайдер – мой босс, и он хател напечатать что-то асобенное в сваем журнале. Он привел ту девушку в студию в Нью-Йорке, когда я снемался в фильме «Гер-хул-ес» , и, послушай, я даже не был тваим бойфрендом в то время! Мы всиго лишь сделали пару пробных снимков, и ничего более. И я думаю, что у нас получилось сделать коросиво. Мне больше нечего тибе скозать по этому поводу. Это была идея Джо, и ты это знаешь.

– Отлично, если ты сам не понимаешь, насколько безнравственны эти снимки, я сама поговорю с Джо, – вот и все, что я смогла ему тогда ответить.

После выяснения отношений мы перевели разговор на другие темы и с удовольствием поедали блюда японской кухни. Когда мы закончили ужинать и Арнольд повел меня в кафе попить кофе с десертом, я размышляла о сложившейся ситуации. «Он прав. У нас с ним не было отношений в то время, когда он снимался в этой фотосессии. Тем более люди моего круга не читают подобные журналы и вряд ли увидят эту рекламу. Но все же надо поговорить с Джо и сказать ему, чтобы он перестал использовать Арнольда таким откровенным образом». Хладнокровно обдумывая создавшееся положение, я постепенно успокаивалась и приходила в себя, да и уютная обстановка итальянского кафе действовала на меня умиротворяюще.

Несмотря на достигнутый консенсус относительно этой откровенной рекламы, мы с Арнольдом время от времени возвращались к этому вопросу: в то время я считала, что участие в подобных откровенных съемках вряд ли поможет в его карьере. Но Арнольд не обращал особенного внимания на мои комментарии и дал Джо полный карт-бланш на использование своих фотографий и отслеживание реакции читателей на их публикацию. При таком отношении Арнольда к моему мнению у меня просто не было никаких шансов его переубедить. Несмотря на все мои разговоры с Джо, журнал с откровенными снимками Арнольда так и продолжал публиковаться, и со временем мне пришлось смириться с таким положением вещей. Из-за своих внутренних переживаний я вновь вернулась к практике «заедания» проблем и начала набирать лишний вес.

В сложившейся обстановке меня спасало то, что мне удалось помириться со своими родителями и они поддержали меня в трудной ситуации. Постепенно отец, а за ним и мама начали более спокойно относиться к нашему совместному проживанию: я просто не оставила иного выбора родителям, кроме как принять этот факт. Нас вместе с Арнольдом начали приглашать на семейные мероприятия – дни рождения, государственные праздники и просто посиделки. Поначалу стиль поведения Арнольда и его акцент удивляли всех моих родных, а происходило это потому, что Арнольд всегда и везде вел себя непринужденно и раскованно. Но наши визиты к родственникам закончились тем, что моя семья приняла Арнольда как своего – несмотря на всю его необычность.

Очень скоро вся моя семья – сестры со своими мужьями, племянницы и племянники – поняли, что чем больше Арнольд общается с ними, тем больше он им нравится. Если Арнольд хотел понравиться людям, он делал то, чего от него ожидали. К примеру, он мог запросто сказать: «Так, кто только что пернул? Давайте, признавайтесь! Марианна, это не ты сделала, случаем?» Однажды Арнольд рассмешил мою сестру Салли на праздновании Дня благодарения, когда во время общей молитвы тайком стал перекладывать кусочки индейки со своей на ее тарелку. Салли едва сдерживалась, чтобы не засмеяться, и по окончанию молитвы со смехом пихнула Арнольда. Таким образом, «маленький дьяволенок» стал самым любимым и желанным гостем на семейных собраниях.

Арнольд все больше и больше нравился моей маме, а ее живой и беспокойный характер заставлял ее постоянно устраивать какие-то вечеринки. Из-за бурной фантазии матери наш дом был местом сбора разных людей и всяческих развлечений. Мать со всей страстью ее натуры отдавалась хлопотам по подготовке вечеров и продумывала все до мелочей: какие шляпки будут у гостей, на каких салфетках будут подаваться коктейли, какие будут закуски и горячие блюда, какое будет музыкальное сопровождение, какие спиртные напитки будут пить гости и какие игры будут сопровождать вечер. Из-за усилий матери наш дом постепенно превратился в некое подобие гостиницы или трейлера, где были рады каждому. Арнольду очень импонировало эксцентричное поведение моей матери, и она отвечала ему тем же. Трудно даже сказать, сколько раз Арнольд возвращался к себе домой с разными вкусностями, которые специально для него оставляла моя мама. Для Арнольда моя мать стала «его маленькой Myrtzele ».

Арнольд с моей сестрой Салли, 1971

На вечеринке в доме моих родителей, 1971

Примерно через год нашей с Арнольдом совместной работы над его проектом торговли по каталогу я опосредованно получила награду – стала незаменимым помощником в делах для своего возлюбленного. Из-за возрастающих объемов торговли Арнольду требовалось пунктуально соблюдать и выдерживать сроки работы с корреспонденцией. Тем не менее, хоть я и помогала Арнольду и выполняла для него работу секретаря, эта помощь стала дополнительным яблоком раздора в наших отношениях. Нам волей-неволей приходилось проводить много времени за нелегкими обсуждениями результатов тренировок Арнольда, его конкурентов, спонсоров состязаний, официальных представителей мира бодибилдинга, бизнесменов и клиентов. А еще были бесконечные статьи – для них Арнольд делал грубые наброски, которые я потом редактировала: он всегда уделял особое внимание деталям, и после бесконечных проверок текста я печатала конечный вариант брошюры.