Пауль Герхард - Ремарк. Незвестные факты

Эрих Мария Ремарк продолжает работу над своим романом, над редакцией ранних новелл, а также начинает достаточно много пить, стараясь притупить душевную боль. Писатель вкладывает в уста Равика слова, осуждающие Марлен: «Она принимала только то, что ей подходило, и так, как ей хотелось. Об остальном она не беспокоилась. Но именно это и было в ней самым привлекательным… Зеркало, которое всё отражает и ничего не удерживает».

В это время Голливуд снова заинтересован в Марлен, которой предлагают сыграть роль проститутки в фильме о ковбоях «Дестри снова в седле». Сначала она отказывается от этой роли по собственной инициативе, но, посоветовавшись с близкими ей людьми, в конечном итоге всё же даёт согласие. Она просит Ремарка присмотреть за её дочерью Марией и уезжает на съёмки.

И все это происходит на фоне важных исторических событий. Пакт Молотова-Риббентропа подписан, что дает Гитлеру свободу действий в Европе, и это не может не повлиять на жизни Ремарка и Марлен. Антиба становится опасным местом, и актриса прикладывает все возможные усилия, чтобы как можно скорее уехать. 2 сентября 1939 года она с семьёй отправляется в США.

Война в Европе уже бушует, но в США не слышны даже её отголоски. Фильм о Дестри стал очень популярным, и она снова возвращается на обложки журналов и купается в лучах славы. Желтая пресса пестрит статьями, которые рассказывают о подробностях её личной жизни, в частности, о её романе с исполнителем главной роли в том же фильме Джеймсом Стюартом.

Тем не менее, фанаты актрисы не в восторге от её бурной личной жизни, слухи о ней расходятся по всей Америке. Именно тогда Марлен предлагает Эриху переехать в Нью-Йорк, где, по её мнению, литературный талант писателя должен расцвести еще больше, чем ранее. Дитрих покупает дом в Беверли-Хиллз, а Ремарк становится хозяина дома напротив жилища актрисы. Несмотря на это, Ремарк не общается практически ни с кем, страдает от творческого кризиса и депрессии. Он периодически в конце дня просто уничтожает всю сделанную им работу. Ремарк очень страдает из-за расставания с Марлен и довольствуется только редкими встречами с ней. Марлен же ведёт активную жизнь, привлекает внимание публики своими скандальными поступками и радуется успеху и богатству. Ремарка такое поведение актрисы задевает ещё больше, и он решает в конце концов, что ему лучше побыть на расстоянии от Марлен. Он оказывается в Брентвуде, где находит подходящий дом для хранения своих шедевров художественного и декоративного искусства, заводит ирландских терьеров. Несмотря на все его попытки сбежать от предмета своей любви, это ему не помогает: он продолжает мучиться вдали от неё ещё больше, чем рядом с ней. Изредка она всё же приглашает его погостить и говорит, что никого кроме него не любила, но Ремарк более не доверяет ей.

Жан Габен переезжает в Голливуд из Франции и становится очередным любовником Дитрих. Несмотря на это, Эрих возвращается в Нью-Йорк, где продолжает работу над своим романом, который был опубликован в 1945 году. Это произведение насквозь пронизано страданиями Ремарка, и в итоге он всё же осуждает поведение Марлен и отношение к нему на страницах этого произведения. Хоть персонаж романа и писатель очень похожи, но герой смог забыть свои чувств, а Ремарк продолжал страдать.

В 1953 году Эрих Мария Ремарк в одной из откровенных бесед с Марлен рассказывает ей о собственном намерении жениться на Полетт Годдар, а когда та пытается его переубедить, он предлагает руку и сердце самой Марлен в очередной раз. Она отказывается, и Ремарк всё же женится на Полетт. Истинные причины этого брака остаются неизвестны. Была ли это месть Марлен, желание уязвить её или увлечение, останется для нас загадкой.

Несмотря на все трудности и проблемы этих отношений, роман Ремарка и Дитрих стал одной из самых известных историй любви XX века.

Письма, которые писал влюбленный Ремарк своей Дитрих, впоследствии разобрали на цитаты. Они проникнуты любовью, нежностью и желанием никогда не разлучаться. Письма Марлен Дитрих, за исключением немногих, не дошли до нас, а письма Ремарка остались. Из них сложился еще один роман Ремарка. Ниже представлены избранные цитаты из легендарных писем.

«Знакомо ли тебе чувство, когда просто стыдно перед самим собой за то, что принимал всерьез человека, который был не более, чем красивой пустышкой, и что ты не можешь заставить себя сказать ему об этом, а предпочитаешь по прежнему любезничать с ним, хотя тебя уже тошнит от всего этого!»

«Но что же мне делать в этом городе – он уставился на меня, стоглазый, он улыбается и машет рукой, и кивает: «А ты помнишь?» – или: «Разве это было не с тобой?» – он воздевает передо мной ладони и отталкивает руками, и нашептывает тысячи слов, и весь вздрагивает и исполнен любви, и он уже не тот, что плачет и обжигает, и глаза мои горят, и руки мои пусты…»

«Я думаю, нас подарили друг другу, и в самое подходящее время. Мы до боли заждались друг друга. У нас было слишком много прошлого и никакого будущего».

«Не могу себе представить, что когда-нибудь полюблю другого человека. Я имею в виду – не так, как тебя, я имею в виду – пусть даже маленькой любовью. Я исчерпал себя. И не только любовь, но и все то, что живет и дрожит за моими глазами».

«Ах, что мне известно о твоих коленях, о твоих приподнятых плечах? И что – о твоих запястьях и о твоей коже, отливающей в матовую белизну? Какая прорва времени потребуется мне, чтобы узнать все это! Что толку пользоваться теми мерами, к которым мы привыкли прибегать, и говорить о годах, днях, месяцах или неделях! Мне понадобится столько времени, что волосы мои поседеют, а в глазах моих потемнеет, – иного промежутка я и не знаю. Разве я видел тебя всю в залитом дождем лесу, при разразившейся грозе, в холодном свете извергающихся молний, в красных всполохах зарниц за горами, разве знакома ты мне по светлым сумеркам в снегопад, разве мне известно, как в твоих глазах отражается луг или белое полотно дороги, уносящееся под колесами; видел ли я когда-нибудь, как мартовским вечером мерцают твои зубы и губы, и разве мы вместе не ломали ни разу сирени и не вдыхали запахов сена и жасмина, левкоя и жимолости, о ты, осенняя возлюбленная, возлюбленная нескольких недель; разве для нас такая мелочь, как год, один-единственный год, не равен почти пустому белому кругу, еще не открытому, не заштрихованному, ждущему своих взрывов, как магические квадраты Северного и Южного полюсов на географической карте?

Сентябрьская возлюбленная, октябрьская возлюбленная, ноябрьская возлюбленная! А какие у тебя глаза в последнее воскресенье перед Рождеством, как блестят твои волосы в январе, как ты прислоняешься лбом к моему плечу в холодные прозрачные ночи февраля, какая ты во время мартовских прогулок по садам, что у тебя на лице под влажным порывистым ветром в апреле, при волшебстве распускающихся каштанов в мае, при серо-голубом свечении июньских ночей, а в июле, в августе?»