Георгий Соломон (Исецкий) - Среди красных вождей

Теперь мне необходимо остановиться на одной поставке Р-на, которая спустя много времени, когда я уже был в Лондоне, сыграла большую роль в моей судьбе. Чтобы не нарушать последовательности в изложении моих воспоминаний, мне придется привести продолжение этой истории лишь при описании моей службы в Англии (с ссылкой на настоящие строки).

Р-н предложил мне партию сальварсана. Наша армия нуждалась в нем, и Спотэкзак усиленно просил меня приобрести ее. Мы сговорились с Р-ным в цене и пр., заказ был дан, и, когда партия была предъявлена, я поручил Юзбашеву произвести приемку. Юзбашев принял, составил приемочный акт, и сальварсан в свое время был отправлен в Москву. Если память мне не изменяет, вся партия стоила около трехсот (300) фунтов стерлингов. Все это было в декабре 1920 года. Занятый по горло своим делом, я вскоре совершенно забыл об этой поставке… Если не ошибаюсь, Р-н поставил еще кое-какие товары, и все его поставки были проведены вполне корректно и по ценам, выдержавшим конкуренцию с предложениями других поставщиков.

Я упомянул выше, что Р-н сообщил Штеннингеру и мне о том, будто Гуковский давал информации английской контрразведке. Конечно, я не поверил этому доносу, и на клятвенные уверения Р-на, что он сам своими глазами видел и читал доклады Гуковского, я сказал ему (и Штеннингер присоединился к моим словам), что буду считать его сообщение «облыжным доносом», которому поэтому и не придаю никакого значения.

— Хорошо, Георгий Александрович, — сказал тогда Р-н, — а вы поверите, если я вам докажу, что говорю правду?

— Как же вы можете это доказать?

— Очень просто, — ответил он. — Я постараюсь раздобыть из дел английской контрразведки один из докладов Гуковского, написанный им собственноручно и им же самим подписанный… Тоща поверите?

— Если у» меня не будет сомнений в подлинности этого документа, конечно, поверю, — ответил я. — Но только, повторяю, если у меня не будет сомнений в подлинности документа, понимаете? Ведь я знаю, что с вашим братом контрразведчиком-информатором надо держать ухо востро. Ведь вы не останавливаетесь и перед всякого рода подделками…

Никаких документов он мне не представил. Но вскоре ко мне явилась одна весьма странная особа. Мне подали карточку, на которой стояло имя по-французски «Мадам Луиз Федермессер» и рукою было написано «предлагает обувь военного образца и разные другие товары. Очень просит принять». Я велел просить, и ко мне вошла молодая дама, одетая скромно, но с той изысканной и дорогостоящей простотой, которой отличаются настоящие аристократки.

— Вы предлагаете солдатскую обувь? — с удивлением оглядев эту изящную посетительницу, спросил я.

— Ах, ничего подобного, господин Соломон, — с небрежной улыбкой ответила она. — Я это написала нарочно, чтобы вы приняли меня и чтобы вообще замаскировать цель моего визита…

— Так чему же я обязан чести видеть вас, сударыня? — спросил я.

— Прежде чем объяснить вам цель моего посещения, — скажу вам, что я знаю, что вы настоящий джентльмен, хотя и состоите на службе у большевиков… Поэтому, прежде чем ответить вам, я прошу вас дать мне честное слово в том, что весь разговор останется между нами… по крайней мере, в течение одного-двух дней…

— Простите, я могу дать вам слово только в том случае, если ваш визит не касается каких-нибудь государственных вопросов…

— О, ничего подобного… Я далеко стою от политики, — ответила она. — Вопрос касается вас лично, только вас… Я хочу вам сделать одно предложение, касающееся только вас лично… Могу я рассчитывать на вашу дискретность?..

Заинтригованный и заинтересованный сверх меры, я дал ей слово.

— Дело вот в чем, — начала она. — Я жена секретаря консула одной из стран, которую вы мне позволите не называть, находящегося не здесь, а в другой стране.

Мы узнали о ваших трениях с господином Гуковским, которые угрожают вам массой неприятностей… Впрочем, ни для кого это не секрет, все говорят об этом. Я не касаюсь существа вопроса, но предупреждаю вас, что он пишет на вас доносы и что вам угрожают большие неприятности… Но и самому Гуковскому несдобровать… это так, между прочим… Так вот, имея через мужа необходимые связи и возможности, я и предлагаю вам, если вам это нужно, устроить вам хороший , — подчеркнула она, — паспорт…

— Нет, — ответил я, глубоко изумленный ее словами и вообще ее осведомленностью, и крайне изумленный ими, — я не собираюсь бежать…

— Ах, я не говорю этого… но я думаю, что, быть может, на всякий случай вам было бы приятно иметь такой паспорт и уже с готовой визой на любую страну в кармане… для вас и, конечно, для вашей супруги также… И так как это для вас… ведь нам все известно… известно, что вы честный человек и что потому-то Гуковский и старается вас утопить… Так вот, для вас оба паспорта будут стоить всего сто тысяч эстонских марок…

— Благодарю вас за заботливость, — перебил я ее, — но, повторяю, я не собираюсь бежать…

— Подумайте, господин Соломон, — настаивала она, — подумайте хорошенько… И это вовсе не дорого… Когда летом Гуковский устраивал через мое же посредство паспорт Эрлангеру и его жене, он уплатил нам миллион эстонских марок… Но Эрлангер был просто мошенник, наворовавший массу денег… у него не менее двух миллионов шведских крон… и мы не стеснялись содрать с него подороже… Гуковский тоже обращался к нам на днях с просьбой о паспорте для себя, но, не желая компрометировать себя с ним, мы ему отказали… Мы же устроили паспорт для господина В-а, которого вы уволили за мошенничество, и ему это тоже стоило миллион марок… А вам и для вашей супруги с готовыми визами все удовольствие обойдется всего только в сто тысяч эстонских марок…

Я наотрез отказался. Конечно, я мог бы и, в сущности, должен был бы арестовать эту даму… Но я отпустил ее — ведь она верила моему слову, слову «большевика-джентльмена»…

И не знаю, была между этим визитом и тем, что произошло на другой день, какая-нибудь связь или это было просто совпадение, но на следующий день — это было в половине декабря — приехал очередной дипломатический курьер. Спустя некоторое время Гуковский влетает ко мне, весь радостный и торжествующий. Он держал в руках какое-то письмо.

— Ну, вот, — сказал он, — я получил сегодня хорошие новости, хе-хе-хе!.. А вы не получили никаких новостей?

— Обыкновенные, — ответил я, — заказы, запросы, все обычное…

— Ну-с, а у меня новости такие, что вы так и ахнете, — радостно сообщил он, — так и ахнете… Хотя я частенько читал вам письма к моим, как вы их называете, «уголовным друзьям», хе-хе-хе… ну, однако, конечно, не все вам читал… Так, узнав, что меня, по настоянию Ленина, решено отозвать, я писал Чичерину, что в интересах поддержания престижа РСФСР необходимо, уж если меня отзовут, отозвать также и вас, хе-хе-хе-хе!.. Ведь правда, остроумная идея?.. Хе-хе-хе!..