Анна Вырубова - Фрейлина Её величества. «Дневник» и воспоминания Анны Вырубовой

— Накануне у Витте была депутация рабочих и предъявила свои условия. И от него зависело ликвидировать дело с самого начала. Он этого не сделал, рассчитывая насильно ускорить развязку. И расчет его был верен.

9-е января показало Маме еще кое-что — что ей не на кого надеяться… что от министров попахивает чесноком.

И самым ужасным было то, что вопрос войны и мирной конференции был уже решен Папой. И когда, она об этом узнала, было уже поздно. Она убедилась теперь во влиянии министров на Папу. Все они знали, что согласие у Папы нужно вырвать раньше, чем она что-либо проведает. И, когда 9 января гроза разразилась, Мама говорила:

— Левые рвут Россию на части, прикрываясь народом… Но и правые готовы оставить царя; за это они жестоко поплатятся.

Поэтому нужно удержать Папу, а сделать это может только она. И с этого момента она вплотную подошла к делам правления.

Когда Мама узнала, что акт уже подписан, с ней сделался припадок. Она стала просить Папу изменить свое решение, но Папа ответил:

— Я — царь…

И Мама возразила ему:

— Царю все можно!

В этом участвовала Гневная — сам он на это не решился бы. Он боялся за свою жизнь и за трон.

— Всю ночь, — рассказывая Мама, — великие князья убеждали Папу. Но было уже поздно.

Тогда Мама решила отомстить стране за то, что она силой вырвала у него конституцию.

— Я заставлю ее проклясть этот день… и смыть это пятно кровью!

Мама сама повела контр-атаку против либералов.

В это время она получила письмо от императора Вильгельма, в котором он писал, что для неё явилась теперь возможность показать себя царицей, и советовал принять меры предосторожности: ни левое, ни правое крыло — только центр, благоразумный центр может помочь ей. Особенно же советовал не верить правым.

Мама считала, что он не прав: он не знал России. Держать ее можно только кулаком.

Другой неприятной вещью, о которой Мама не любила говорить, было ожидание наследника и вся грязь вокруг этого.

— Ты знаешь, как мы оба любим детей… [70] Александра Федоровна вообще была чадолюбива. Так, в 1916 г., 6 июня, будучи уже матерью пятерых детей, она пишет Николаю: «Как-то грустно даже — у нас нет больше маленьких!» И далее, 26 сентября 1916 г. по поводу жены генерала Шевича: «Старая, жирная, почти без зубов, а она моя ровесница! У неё был ребенок три года тому назад, счастливая женщина!» («Переписка Романовых». Т. IV. Госуд. Изд. 1926). Возможно, что в Александре Федоровне говорило желание обеспечить себе и Николаю мужское потомство. . Я должна признаться, что рожденье первой девочки нас разочаровало, рожденье второй — огорчило, а следующих наших девочек мы встречали с раздражением, — бедные малютки! И все это происходило потому, что рядом шипела Гневная. В её унылом гнезде уже называли наследника, в особенности — после смерти С. А. [71] Очевидно, читать следует Г. А. — в. к. Георгий Александрович (1871–1898) наследник престола. .

Мама помнила два случая, когда Витте и Воронцов-Дашков и, особенно, в. к. Николай Николаевич намекали относительно возможного наследника. Это было в 1900 г. Во время выставки Витте уехал в Париж, он был также и в Копенгагене, у короля Христиана [72] Христиан VII (1818–1906), датский король, отец Марии Федоровны. , где в это время находилась Гневная. Говорили о в. к. Михаиле Александровиче, как о возможном наследнике. Витте указывал, что Михаил Александрович более подходит для трона, так как от отца он унаследовал необходимые для управления государством идеи, а от матери — ум и дипломатические способности [73] Витте рассказывал об этом эпизоде несколько иначе. Во время его беседы с королем Христианом, на вопрос последнего, что представляет собою в. кн. Михаил Александроввч, он ответил: «Чтоб определить личность Михаила Александровича, я сказал бы: император Николай есть сын своей матери и по своему характеру и по натуре, а в. кн. Михаил Александрович есть больше сын своего отца». (Воспоминания». Т. I.). . Эти толки дошли до армии.

Другой случай произошел во время болезни Папы [74] Осенью 1900 г. Николай болел в Ялте брюшным тифом. , еще до рождения Маленького. Опять всплыл Михаил Александрович. Куропаткин [75] Алексей Николаевич Куропаткин (1646–1925), ген.-ад. В 1904 г., будучи военным министром, был назначен командующим Манчжурской армией, а затем — главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами, действовавшими против Японии. В русско-германскую войну — главнокомандующий армиями Северного фронта. С 22 июля 1916 г. — туркестанский генерал-губернатор в командующий войсками Туркестанского военного округа. рассказал все это Маме. Эти слухи убивали ее окончательно.

В это время, по совету в. кн. Милицы, были привезены из Киева четыре слепые монахини. Они привезли с собой четыре свечи и четыре бутылки с Вифлеемской водой. Они зажгли свечи, окропили водой царское ложе и предсказали рожденье наследника после того, как солнце обернется четыре раза. Когда же после этого родилась в. кн. Анастасия [76] Младшая дочь Романовых (1901–1918). , их отослали обратно в Киев. Так предсказали они рождение наследника. Мама была в полном отчаянии. Она опять видела черный крест перед собой. Она впала в тоску и ничего уже не замечала. Как-то одна из девушек, А-ва, застигла их ночью с Папой в молельной. Об этом узнали, и после этого девушка заболела и была сослана в дальний монастырь. Тогда черногорская княгиня привлекла ко двору, через Прот… [77] Неразборчиво. Митю [78] Юродивый Митя Козельский — Дмитрий Попов, мещанин г. Козельска Калужской губ. . Этот юродивый говорил только то, что ему открывалось свыше. Первые дни он пугал Маму тем, что предсказывал всякие ужасы. Мама просила его помолиться о рождении наследника. Он помолился, потом причастил всех. Причастие он давал изо рта. Тут случилась большая неприятность. Когда он давал из своего рта причастие в. княжне, ее стало тошнить, и она его выплюнула, сказав, что оно дурно пахнет. Она вообще очень капризна. Ее увели. Но Мама боялась Божьего гнева. После этого у великой княжны появилась сыпь. Заговорили о заражении. Митя был удален.

Затем появился француз Филипп [79] Француз из Лиона. Врачевал различными «чудодейственными» средствами. Знавшие его люди говорили, что он человек неглупый, имеет какую-то «мистическую силу над слабонервными и нервными больными». С Филиппом познакомилась за границей одна из черногорок. Через нее он проник в великим князьям Николаю и Петру Николаевичам а затем — к Николаю II и Александре Федоровне. Филипп месяцами проживал секретно в летних царских резиденциях занимаясь «беседами» и мистическими сеансами. В награду за его успешное лечение Николай пожелал удостоить его степени доктора медицины. Военно-Медицинская академия, не желавшая этого, обратилась за справками на родину Филиппа: было установлено, что Филипп нигде законченного образования не получил и что карьеру свою начал в качестве подмастерья у мясника. . О нем ходило много сплетен. Но он излечил Маму от припадков, успокоил нервы; она стала лучше спать и окрепла. Столик Мудро (столик для спиритических сеансов) предсказал, что у неё будет сын, и так как она чувствовала себя лучше, то подумала, что это беременность. Врач подтвердил это. Потом, когда доктор уехал, Мама опять стала горевать: было определено, что это опухоль. Профессор отменил лекарство Филиппа, так как оно действовало плохо. Все издевались над ними, и Мама это знала.