Михаил Кольцов - Испанский дневник

Мы стукнулись зубными стаканами, и шофер приветливо сказал:

– Очень рад с вами познакомиться.

Мы проснулись не от бомбы и не от стука прикладов ворвавшихся в город фашистов, от которых баррикадировали дверь, а от крика петуха. Сначала это воспринималось как сон. На мгновение мелькнул колхоз, Пугачевский район, хлебозаготовки, изба председателя сельсовета; не удержалось, сменилось Россошью, птицефермой, девушка-зоотехник, – как ее звали: Поликарпова, Поликанова? Она плакала: куры заболели дифтеритом, Россошанский райзо не оказывал помощи, – хорошая девушка… Петух кричал, надрывался. Это Испания. Почему Испания? Апартамент… Будуар, глупое слово. Петух в апартаменте – очень глупо. Где же петух?

Дорадо уже встал, неслышно двигался по большой спальне, причесывал редкие волосы обломком гребня.

Петух в самом деле орал здесь, в роскошном отеле «Палас», даже не один, а несколько. Госпиталь перевез с собой свою продовольственную базу, живое диетическое питание для раненых. Курятник временно поместили в салоне первого этажа.

У подъезда уже стояли кареты со свежими ранеными. – значит бой возобновился, шел седьмой час.

За Толедским и Сеговийским мостами яростная трескотня. Дружинники держатся хорошо, они крепко засели в зданиях. Они даже чуть-чуть продвигаются вперед, отвоевывая перебежками и взрывами ручных гранат пустыри, мелкие постройки и сараи.

Обычный состав колонн несколько изменился. Среди дружинников появились люди средних лет и пожилые рабочие. <���…>

Много женщин, детей, безоружных, безобидных людей. Смерть застала их в случайных, невинных позах. Одна старуха развешивала белье, ее нашли распростертую на обгорелых простынях и пеленках, с веревкой в руке, без головы. Взрыв, который мы слышали так близко от военного министерства, пришелся на большой гараж. Бомба прошла через крышу – стеклянную крышу! – воспламенила множество грузовиков и легковых машин. Сейчас все это пылало жарким бензиновым пламенем.

В самый разгар суматохи с «Юнкерсами» меня позвали к телефону – из Москвы! Звонили по комиссариатскому телефону – все прочие, частные штаб обороны Мадрида приказал выключить во избежание переговоров с кварталами, захваченными фашистами.

У телефона был опять Радиокомитет. Поздравляли с праздником, рассказали о параде и демонстрации, попросили в ответ сообщить свои впечатления.

Впечатления!..

Передал коротко о том, как держится Мадрид, о виденных сегодня боях у реки и в Касса дель Кампо, о налете «Юнкерсов», происходящем сию минуту. Правда ли, что взято Толедо? – спросил Радиокомитет, Кем взято?! Республиканцами. Толедо взято республиканцами? Нет, неправда. Как они себе это там представляют, не пойму…

Коммунистическая партия работает великолепно. Вовсе не будет пристрастием, если сказать, что из партий она одна сейчас чувствуется в Мадриде, Все антифашисты, вплоть до крайне умеренных и «болотных» групп, охотно слушаются ее руководства, принимают все указания по обороне Мадрида, сами приходят за этими указаниями. Члены Центрального комитета и Мадридского провинциального комитета партии весь день проводят на боевых участках, с частями, участвуют в контратаках, строят новые баррикады и укрепления.

Под вечер громкоговорители и не менее громко говорящие мальчишки, продавцы «Мундо обреро», созывают народ на «грандиозный, сенсационный, изумительный митинг» в кино «Монументаль».

Кино переполнено, зал разукрашен знаменами.

Лозунгами в честь девятнадцатой годовщины Великой социалистической революции, портретами Маркса, Ленина, Сталина, Хосе Диаса, Тельмана.

В президиуме появляются члены Мадридскою комитета, затем Педро Чэка и Антонио Михе, затем – зал в восторге встает и бурно аплодирует – Долорес!

Председатель собрания объявляет, что оно посвящается девятнадцатой годовщине Великой социалистической революции и обороне Мадрида. Овации, музыка, – ах, как хорошо, что музыка! Вот чего не хватало! В эти дни, особенно когда в душе подымалось высокое и горько-торжественное, было как-то сухо в ушах, как бывает сухо в горле. Вот теперь, когда оркестр – есть еще оркестры в Мадриде! – бросил в воздух величавую, звонкую медь «Интернационала», грудь радостно, впервые за все это время радостно выдохнула то, что томило, – желание боевой песни. И если бы на этом кончился весь митинг в кино «Монументаль», он уже по справедливости мог бы считаться «грандиозным, сенсационным, изумительным». Слезы на глазах, вдохновенные лица рабочих, военных, молодежи, женщин говорят о том, что для них всех огромная поддержка, праздничный подарок – иметь возможность в тягчайшую минуту их жизни, в катастрофические, решающие часы иметь возможность собраться здесь огромным боевым партийным коллективом и петь, вместе, стройно, жадно, под музыку, грозную песню пролетарской борьбы и победы.

Антонио Михе произносит речь; он и вообще хороший оратор, на этот раз он прекрасно, сильно, откровенно описывает критическое положение Мадрида, отсутствие в данный момент всякой помощи извне, жизненную, революционную, непререкаемую необходимость драться и держаться, пока не придут подкрепления. Он перечисляет кратко, точно, оперативно все условия, без которых оборона Мадрида, даже кратковременная, невозможна: создание еще и еще боеспособных отрядов, упорное сопротивление, борьба за каждый дом, фортификации, окопы, баррикады, строжайшая военная дисциплина, порядок в тыловых кварталах, беспощадная расправа с «пятой колонной», со всеми террористами, провокаторами, шпионами, сбор всего оружия, производство боеприпасов, строгая экономия в продовольствии. Собрание слушает внимательно, прерывает аплодисментами и криками «муй бьен». Вторую часть своей речи Михе посвящает Советскому Союзу, Октябрьской революции, гражданской войне в России, победам социализма, борьбе с троцкистами и правыми, пятилеткам, партийному руководству, политике Коминтерна. Он призывает мадридских большевиков оказаться достойными их звания, не уступить фашистам Мадрида ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра, никогда. (Как не был уступлен Мадрид вчера, в день Седьмого ноября!)

А потом говорит Долорес.

Она исхудала, очень бледна; кажется сейчас еще выше, повелительнее и как-то моложе. Как всегда, в черном и, несмотря на простоту одежды, нарядна.

– Товарищи рабочие Мадрида! Не верится глазам, что в этот момент, когда снаряды врага уже начали разрушать здания нашей столицы, когда в небе Мадрида летают мятежные самолеты, направляя смерть против беззащитных женщин и детей, – не верится глазам, что мы сошлись здесь сегодня на подобное собрание… Но мы все-таки собрались здесь, и вовсе не только для того, чтобы поднять наш дух. Он и без того высок, наш боевой дух, в дни тягчайших испытаний. Мы собрались здесь, чтобы соблюсти наш любимый обычай, мы собрались здесь, чтобы воздать должное чудесной стране, которая называется Союзом Советских Социалистических Республик. Воздать должное за великодушную помощь, которую страна эта оказала испанскому народу. За ее твердую позицию в Женеве и ее деяния, которые позволяют испанскому народу собраться с силами для контрнаступления, для отражения и изгнания врага.