Израиль Рабкин - Время, люди, самолеты.

Бывший нарком авиационной промышленности СССР А.И. Шахурин вспоминал, что проект самолета по ходатайству Болховитинова в начале войны был представлен в ГКО. Сталин заинтересовался им и пожелал встретиться с конструкторами. Встреча состоялась в августе 1941 года. На постройку самолета был отведен один месяц. Это был небывало короткий срок, тем более что к тому времени имелся только эскизный, а не рабочий проект, но Сталин был неумолим. Он сказал, что иначе нельзя – идет война.

Коллектив ОКБ и опытного завода сразу же приступил к постройке самолета, при этом конструкторы, технологи и рабочие трудились в тесном контакте. Чертежи многих деталей выполнялись в натуральную величину на фанерных листах, по ним шло изготовление самих деталей, что значительно сокращало сроки работы. Следует добавить, что основные агрегаты самолета были выполнены из дерева. Это было очень важно при дефиците металла в военное время и, кроме того, давало возможность быстро организовать серийную постройку машины даже на небольших заводах, не имеющих сложного станочного оборудования. Благодаря исключительному энтузиазму рабочих и специалистов самолет был построен в установленный срок.

Двигательная установка к этому времени не была еще готова, поэтому решили испытать самолет без нее, для чего взлет и набор высоты осуществить на буксире за самолетом, а затем оценить устойчивость, управляемость и маневренность машины, а также посадочные характеристики. Испытания поручили провести летчику-испытателю Б.Н. Кудрину и ведущему инженеру В.Ф. Клепацкому.

В сентябре самолет был доставлен на аэродром летно-исследовательского института, где для его буксировки был выделен бомбардировщик Пе-2, который пилотировали летчики-испытатели А.П. Якимов и М.К. Байкалов. В самом начале летных испытаний прибывший на аэродром заместитель наркома авиационной промышленности А.С. Яковлев узнал, что самолет еще не исследован в аэродинамической трубе, и распорядился срочно доставить его в ЦАГИ.

В процессе продувки была выявлена недостаточная путевая устойчивость самолета. Для ее повышения пришлось установить на консолях стабилизатора дополнительные вертикальные поверхности, так называемые шайбы, и несколько увеличить площадь вертикального оперения. При летных испытаниях с этими доработками самолет был признан готовым к установке двигателя, но работы по самолету и двигателю было приказано прекратить.

Нужно было срочно эвакуироваться на восток, работа становилась небезопасной.

Они возобновились только в начале 1942 года и проводились на базе ОКБ Болховитинова, разместившегося в помещениях бывшего чугунолитейного завода на Урале. Здесь в деревянном сарае на берегу пруда был установлен стенд для испытаний двигателя в самолетной компоновке. Работы велись совместно специалистами ОКБ Болховитинова, под руководством ведущего инженера А.Я. Рослякова, и Реактивного научно-исследовательского института – под руководством А.В. Палло. От НИИ ВВС в ней принимали участие инженеры-двигателисты А.Н. Сорокин и А.А. Колесников, а также летчик-испытатель Г.Я. Бахчиванджи.

Работать приходилось в условиях суровой уральской зимы и преодоления трудностей, связанных с отрывом от основной испытательной базы. Много неприятностей доставляла очень агрессивная концентрированная азотная кислота. Но дело продвигалось достаточно успешно. Были и неудачи. Так, 20 февраля 1942 года, как раз в день рождения Г.Я. Бахчиванджи, которому исполнилось 33 года, во время пробных запусков произошел взрыв двигателя. Летчик был ранен в голову, а ведущий инженер по двигателю А.В. Палло получил сильные ожоги лица и рук. Возникли опасения, что летчик откажется от полета на самолете с таким двигателем, но после возвращения из госпиталя Г.Я. Бахчиванджи с еще большей настойчивостью включился в работу по подготовке самолета к испытаниям. Преодолев все эти трудности, коллектив завода и института подготовил самолет.

25 апреля он был доставлен на испытательный аэродром.

Все в этом самолете было необычайным: внешний вид, состав и размещение «начинки» и главным образом силовая установка.

Поражали малые размеры машины. Она имела меньший размах и площадь крыльев, меньшую длину фюзеляжа по сравнению с истребителями, находившимися в то время на вооружении ВВС, в 2 раза меньший полетный вес – 1650 килограммов.

Поражали отсутствие воздушного винта – старого доброго винта, появившегося в авиации вместе с первым самолетом и казавшегося единственно возможным средством превращения мощности силовой установки в тягу.

В этом и заключалось самое главное: это был самолет принципиально нового – реактивного типа. Тяга на нем создавалась в результате выброса из сопла газовой струи.

Вся передняя часть фюзеляжа до отказа была забита многочисленными стальными баллонами и связывающими их агрегатами, арматурой и трубопроводами. За кабиной летчика – тоже баллоны, агрегаты силовой установки, арматура и трубопроводы. И только в самом хвосте фюзеляжа, в самой его узкой части, можно было увидеть двигатель.

Он был совсем несолидным с виду: раза в 3-4 меньше по размерам и раз в 15-20 меньше по весу в сравнении с поршневыми моторами, стоявшими на истребителях. Один человек мог взять такой двигатель и унести (он весил 48 килограммов). Но зато тяга его была в два с лишним раза большей, чем у винтомоторных установок истребительных самолетов.

Это был ЖРД – жидкостный реактивный двигатель конструкции Леонида Степановича Душкина, способный развивать тягу в 1100 килограммов. Он был исключительно прост. Ни одной движущейся детали. Цилиндрическая камера сгорания, впереди нее пусковая и рабочая головки с форсунками для подачи компонентов топлива, а сзади – реактивное сопло, выполненное в виде так называемой насадки Лаваля, вот и все основные части этого двигателя. Питался этот двигатель также необычным для авиации того времени топливом. Вместо бензина ему требовался керосин, а вместо кислорода из воздуха он потреблял азотную кислоту, богатую кислородом. Маленький двигатель был исключительно прожорливым: за одну секунду он потреблял 6 килограммов керосина и азотной кислоты. Запас топлива размещался в восьми стальных баллонах и подавался к двигателю сжатым воздухом, содержавшимся в двенадцати стальных баллонах.

Для проведения исключительно сложных летных испытаний самолета была создана государственная комиссия под председательством заслуженного деятеля науки и техники, профессора Владимира Сергеевича Пышнова. В состав ее вошли специалисты НИИ ВВС, ОКБ и РНИИ. Надо было найти возможность без запуска двигателя отработать систему торможения колес, руление по аэродрому, а с запуском двигателя на 10-15 секунд отработать разбег. Надо было определить и способ проверки готовности системы подачи под высоким давлением обоих компонентов топлива, причем подачи их в строго определенных соотношениях, провести эту работу с учетом исключительной опасности для специалистов, да и для конструкции самолета, опасности, которую несет с собой чрезвычайно агрессивная азотная кислота. Все эти сложности удалось преодолеть.