Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

От души благодарю Вас, глубокоуважаемый Казимир Альбертович и всех гг. офицеров за ту всегдашнюю готовность идти навстречу всем моим указаниям, за ту помощь, которую я всегда при всех обстоятельствах видел с Вашей стороны и за то дорогое гостеприимство, которыми я не раз пользовался у Вас в офицерском собрании.

Прошу Вас передать всем мой самый сердечный привет и пожелания счастья в боевой работе полка, я радуюсь мысли, что в 524-м Канском полку вверенной мне новой дивизии я встречу знакомые роты 31-го полка; я уверен, что такой серьезный кадр внесет в новый полк тот же дух отваги, лихости и преданности своему делу, которые присущи Вашему полку.

Не откажите передать также и славным стрелкам 31-го полка мое сердечное спасибо за их лихую службу, от души желаю им счастья, скорейшей полной победы над врагом и возвращения на родину с гордым сознанием исполненного долга перед царем и Родиной.

Примите уверение в глубоком моем уважении и преданности.

«22 ноября 1916 г. № 464 г. дв. Рапиово

Его высокоблагородию командиру 32-го полка Ф. В. Костяеву

Милостивый государь Федор Васильевич!

Расставаясь со ставшей мне родной 8-й Сибирской стрелковой дивизией вследствие назначения моего командующим вновь формируемой 131-й пехотной дивизией, я не могу не выразить Вам моего глубокого сожаления, что мне приходится расставаться и с вверенным Вам славным 32-м Сибирским стрелковым полком, который после Нарочских боев мне стал близким, дорогим. Я всегда буду вспоминать с особенно признательным чувством к Вам и к вверенному Вам полку тяжелые памятные дни этих боев, когда я получил свое первое боевое крещение и когда 32-й полк находился под непосредственным моим руководством.

Находясь тогда в непосредственной близости к полку, я был очевидцем его доблестных боевых подвигов. Дай Бог, чтобы и впредь вверенный Вам полк был всегда на той же высоте, от души желаю Вам, гг. офицерам и лихим стрелкам славы, успеха и счастья в дальнейших боях для окончательной победы над врагом.

Вам и гг. офицерам шлю самый сердечный прощальный привет, благодарю за дорогое радушие, гостеприимство, которые я всегда встречал со стороны Вашей и гг. офицеров при моих посещениях полка.

Радуюсь, что в новой дивизии в 524-м Канском полку одна треть этого полка составлены из рот 32-го полка и этим самым связь моя с полком не порвется и эти роты будут мне напоминать хорошие дни, когда полк входил в состав 8-й дивизии.

Примите уверение в глубоком моем к Вам уважении и душевной преданности.

23 ноября, в день моего отъезда к новому месту службы, в штабе дивизии мне устроили прощальный обед, меня трогательно провожали, Редько – начальник дивизии до слез меня тронул, я не мог не чувствовать, как он действительно, при всем своем сухом и сдержанном характере, был огорчен, что я покидаю его дивизию. Мне лично было очень тяжело расставаться с ним и всеми чинами штаба, с которыми я провел более года и так много пережил.

За обедом Редько вручил мне свой приказ по дивизии, посвященный моему уходу:

«23 ноября 1916 г.

Приказ № 335 8-й Сибирской стрелковой дивизии

г. дв. Рапиово

Пробыв в должности бригадного командира в течение года, ряды дивизии покидает Свиты его величества генерал-майор Джунковский.

За этот сравнительно недолгий срок службы в дивизии Его Превосходительство, благодаря своим исключительным, преданности и любви к долгу и делу так много сделал для частей дивизии, что имя Его навсегда останется ярким бликом, как на страницах службы частей, так и у всех, кому с ним пришлось иметь дело.

Лично я с уходом Его теряю незаменимо – отличного помощника и человека, который, стоя отдельно высоко на пьедестале долга службы и ее идеи, в то же время был высокогуманным начальником и прекрасным отзывчивым с добрым сердцем человеком.

Горечь расставания смягчается лишь тем обстоятельством, что он получает высшее назначение, где будет иметь возможность шире развернуть и ярче проявить силу своих способностей и преданности долгу на общую пользу.

Особо счастливо сложившаяся обстановка связывает нашу дивизию с теми частями, которые отходят под Его начальствование, узами крови и духа.

Примите же, дорогой Владимир Федорович, в час расставания выражение горячей благодарности от меня и всех чинов дивизии за Ваши труды, заботы и теплое попечение о всех тех, кто в этом нуждался.

Обед затянулся до 5 часов, путь предстоял далекий и по очень скверной дороге. Редько мне дал свой автомобиль и я, сопровождаемый трогательными пожеланиями, двинулся в путь. В новом своем штабе в м. Койданово я был в одиннадцатом часу вечера, меня уже перестали ждать, думая, что меня что-нибудь задержало.

Когда я подъехал к дому, занимаемому штабом, чины штаба находились еще в столовой, они только что отужинали.

Меня встретил дежурный офицер с рапортом, затем представился бригадный командир полковник Буйвид. В это время в столовой выстроились все чины штаба. В сопровождении бригадного, я вошел к ним и стал обходить всех, беседуя и расспрашивая каждого в отдельности о его службе, семейном положении т. д. Первое впечатление было какое-то неприятное, мне показалось, что все как-то нехотя отвечали на мои вопросы, как-то сквозь зубы, кроме того в столовой меня поразил какой-то тяжелый специфический запах, я не мог понять, почему все казались какими-то смущенными. Потом все разъяснилось, на другой день, в разговоре с начальником штаба, оказалось, что меня ждали с 8-ми часов к обеду и т. к. большинство чинов штаба любители чесноку, то к обеду у них всегда подавался чеснок. В этот день в виду ожидаемого моего приезда решили это неудобным, не зная, переношу ли я чеснок или нет. Но прождав 2 часа, и видя, что я не еду, решили, что я приеду на другой день, и потребовали чесноку, которого любители и наелись. А тут как раз и я подъехал.

Они растерялись – и вот этим объясняется их смущение и то, что они, отвечая на мои вопросы, сдерживали дыхание, чтобы не дышать мне в лицо чесноком, а мне показалось, что они отвечали нехотя, сквозь зубы. Меня это очень позабавило, но я все-таки просил не подавать к столу чеснока, т. к. запаха его не выносил. Познакомившись со всеми чинами штаба, я прошел в свою комнату и так стало как-то жутко одиноко, все, начиная с бригадного, были для меня новые люди, ни с кем из них я не встречался, никого не знал. Мало-помалу я познакомился с ними, оказались все очень хорошими старательными офицерами.

Первый день я посвятил знакомству с начальником штаба и со всеми делами штаба, не вступая пока в должность. Начальником штаба был подполковник Станиславский, образцовый офицер Генерального штаба, скромный, благороднейший и весьма пунктуальный, исполнительный, работать с ним было одно удовольствие. Старшими адъютантами были по оперативной части Генерального штаба Фролов [493], по инспекторской Коптев [494] – это тоже были серьезные достойные работники. Начальником связи сначала был Шоттен [495], офицер несколько легкомысленный, но затем на эту должность я назначил поручика Богомолова [496], который оказался выдающимся во всех отношениях, я редко встречал такого добросовестнейшего работника и преданного делу. Интендант капитан Яковлев [497]и дивизионный врач Рожалин [498]также были люди достойные полного уважения, особенно первый – это был честнейший и благороднейший человек.