Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

С первых же дней войны, нами была поставлена на очередь задача освобождения польских земель, захваченных Австрией и Германией, и создания, под державным скипетром Государей Российских, на началах автономии, целокупной Польши, с предоставлением ей свободного строения своей национальности, культурной и хозяйственной жизни, при сохранении единой с Россией государственности.

Затянувшаяся война воспрепятствовала немедленному осуществлению этого твердого и неизменного решения. Этим обстоятельством воспользовались, с присущим им вероломством, наши исконные враги – немцы и 23 октября с.г. объявили об учреждении из временно занятых ими губерний царства Польского свободного государства, с конституционно-монархическим образом правления.

Преследуемые ими расчеты и планы вполне ясны.

С одной стороны – они надеялись, смутив поляков, создать для нас внутренние затруднения и осложнения, а главным образом, с другой, – привлечь их на свою сторону.

Зачем же понадобились немцам поляки, какая тайная цель их шага, возмутившего грубым нарушением международного права и обычаев весь мир?

Вот в этом и сказалось их постоянное коварство: они рассчитывают, поссорив поляков с Россией и ее союзниками и, заручившись их доверием, навсегда закрепить за собой захваченные ими ранее польские земли, а вместе с тем, под видом создания польской армии, произвести набор поляков в ряды своих войск, чтобы бросить их затем с оружием в руках на своих освободителей, на своих сыновей, братьев и отцов. Об этом откровенно заявляют немецкие депутаты в речах, произносимых в законодательных учреждениях, это же подтверждают и все немецкие газеты.

Таким образом, немцы вновь налагают свою тяжелую руку на Польшу, в чаянии сокрушить ее мечту светлой будущности, и притом в такое время, когда мечта эта уже близка к осуществлению.

Мало того, что они толкают поляков на братоубийственную войну, немцы пытаются склонить их на клятвопреступление и совершение самого гнусного деяния – измены. Ибо, чем иным, как не изменой и нарушением присяги, данной на кресте и Св. Евангелии на верность царю и Родине, явилось бы поступление, или переход поляков в немецкие или созданные неприятелем польские войска.

Само собой разумеется, что, помимо несмываемого позора и презрения таких лиц, по изгнании врага из пределов государства, ожидало бы и заслуженное ими суровое наказание, так как имена их, равно и место прописки известны. Теперь же во время войны при захвате их на поле брани, не могло бы быть и не будет к ним иного отношения, как к презренным изменникам и бунтовщикам, с оружием в руках восставших против своего монарха и государства.

Вот что, под видом заботы о благе Польши, готовят для поляков немцы.

Все это лишний раз свидетельствует, что наш враг для достижения своих целей не останавливается ни перед какими средствами, не щадя и не признавая ничего святого.

Мы должны всегда это помнить.

Не будем забывать и того, что немецкий проект образования Польского государства из временно захваченных наших губерний служит также показателем тяжелого внутреннего положения наших врагов, усугубляемого еще почти полным недостатком людей для пополнения убыли в их армии.

А это означает, что день нашей полной победы и их неизбежного поражения – приближается.

Приказ этот прочесть во всех ротах, эскадронах, сотнях, батареях и командах».

Перед самыми праздниками Рождества я получил из Тифлиса печальное известие о кончине моего брата. Хотя я и был подготовлен к такому концу, получая все время неутешительные вести об его тяжкой болезни, все же я как-то не ожидал, что это произойдет так скоро. Очень я был огорчен его кончиной, в его лице я потерял не только горячо любимого брата, но и друга.

После кончины моего брата осталась вдова и сын, студент Петроградского политехнического института и т. к. у нас было большое место на Смоленском кладбище в Петрограде, где были похоронены и мои родители, то решено было перевезти тело брата для погребения в семейном склепе.

Великий князь и все сослуживцы моего брата по Тифлису трогательно отнеслись к его кончине, а экзарх Грузии [558]предоставил свой специальный вагон-церковь для перевезения тела брата.

Я решил проехать в Москву ко времени привоза туда тела брата и проводить его до Петрограда, на что и получил согласие от командующего армией [559], разрешившего мне 2-х недельный отпуск.

В ожидании известия о времени прибытия тела в Москву, я усиленно объезжал части моей дивизии, торопя с формированием, т. к. ходили уже слухи, что нашу дивизию скоро двинут и как бы в подтверждение этого пришло распоряжение о включении ее в состав Гренадерского корпуса.

По случаю предстоящих праздников Рождества я отдал по дивизии следующий приказ:

«На предстоящих праздниках Рождества Христова обязательно во всех полках обратить особое внимание на удовлетворение духовных нужд гг. офицеров и нижних чинов. В тех полках, у коих еще не прибыли священники, пригласить местных сельских священников, или из других полков полковых священников, но чтобы обязательно молебствия были отслужены во всех местах расположения частей полков, чтобы все без исключения нижние чины имели возможность присутствовать на молебствии, помолиться как следует и приложиться к Св. Кресту и Евангелию. Где возможно послать командами в церковь».

Письмо от тюремного инспектора о подарках посланных каторжниками

Перед самым праздником я получил следующее письмо от Московского тюремного инспектора Захарова [560], глубоко меня тронувшее:

«Глубокоуважаемый Владимир Федорович.

Ссыльно-каторжные Московской пересыльной тюрьмы, уделив около 800 руб. из своего заработка, просили начальника тюрьмы приобрести на эти подарки для воинов, находящихся в боевой линии. По их просьбе в тюремной церкви была отслужена торжественная литургия с молебном о даровании победы нашему доблестному войску и панихида по всем героям, на брани живот свой положившим. На богослужении присутствовало около 600 каторжников, принимавших участие в подписке на подарки. Последние, в количестве 400 шт., были изготовлены и собственноручно уложены жертвователями.

С особенным удовольствием направляем эти подарки через С. И. Матвеева в Ваше распоряжение для раздачи подведомственным Вашему превосходительству героям-сибирцам и просим Господа Бога сохранить Вам и всем подчиненным Вам офицерам и нижним чинам здоровье и силы для полного сокрушения коварного врага.