Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3

Во всем этом было и не без участия инспектора Казакова, желавшего очень пройти в директоры.

По поводу выступления преподавателей я послал Долгову следующую депешу:

«Москва. Покровский бульвар.

Императорская практическая академия.

Председателю Долгову

Благодарю письмо. Прошу передать преподавателям, что я прошу их быть совершенно спокойными и уверенными, что директором Академии будет избрано лицо достойное и соответствующее своему назначению и потому им волноваться нечего. Производить же им самим какие-либо выборы или намечать кандидатов нахожу и незаконным, и противоречащим уставу. Убедительно прошу гг. преподавателей заниматься исключительно своим прямым делом и помнить, что их волнение может вредно отразиться на занятиях и принести ущерб ученикам. Ожидаю от них полной выдержки и вполне уверен, что гг. преподаватели во главе с инспектором не захотят мне причинить какой либо неприятности и не осложнят моего пребывания на фронте, где мне нужно иметь много душевного равновесия для успеха.

Одновременно я написал ему и письмо:

«27 февраля 1916 г. № 54

Глубокоуважаемый Сергей Михайлович,

Очень, очень благодарю Вас за Ваше подробное милое письмо. Я решительно недоумеваю, почему письмо мое от 27 января Вы получили только 14 февраля. Где оно путешествовало или кто его задержал? Ужасно это вышло досадно. Мне очень жаль, что А. Н. Реформатский поступил так неосторожно и так некорректно относительно меня, что, отослав мне письмо, одновременно оповестил о своем уходе, не дождавшись моего к нему ответа. Я предвидел, что это возбудит и волнение и толки и что все приверженцы Казакова будут стараться его провести. Одним словом предвидел то, что и произошло на самом деле, это очень жаль. Я послал Вам сегодня депешу по сему поводу и очень прошу Вас твердо держаться относительно преподавателей того, что я написал. Выбор зависит от Общества любителей коммерческий знаний, и мы так и проведем это дело, сперва подготовивши все для более успешного результата. Будьте добры держать меня в курсе дела о кандидатах и спросите совершенно частным образом у А. Н. Реформатского, что он скажет об А. П. Калитинском [272]. Мне кажется, что помимо научных знаний директору необходимо обладать твердым характером и волей, чтобы проводить в жизнь то или другое начинание с полным убеждением и последовательностью, чтобы это был человек порядка и имел бы влияние на учеников, был бы строг, требователен, но доброжелателен. Мне очень жаль, что не удалось нам теперь обменяться мнениями, но это конечно еще не упущено. Сейчас нас двинули, ожидаются события и возможны боевые действия. Вам приехать нельзя, а как только настанет затишье, я тотчас напишу Вам и буду надеяться, что Вы не откажете приехать. Шлю Вам и всем членам Совета родной мне Академии самый сердечный привет.

От души желаю Вам всего всего хорошего, получил ли Александр Николаевич мое письмо? Передайте ему мой поклон, я просил его прислать мне одну справку.

Искренно преданный Вам и уважающий Вас

Затем мною было получено письмо от А. Н. Реформатского.

«г. Москва. 22 февраля 1916 г.

Ваше превосходительство,

глубокоуважаемый Владимир Феодорович!

Написанное Вами 27 января письмо получено было мною лишь 14 февраля: его доставил мне курьер из генерал-губернаторского дома.

Прежде всего позвольте сердечно поблагодарить Вас за те очень дорогие для меня строки, в которых Вы выражаете отношение ко мне и к моей деятельности в Академии. Эти строки я принял как самую лучшую награду за десятилетний труд. От всей души благодарю Вас.

В письме Вашем Вы высказываете желание – сохранить мой уход из Академии в тайне. К величайшему сожалению я уже не могу исполнить это, потому что еще 10-го февраля я сообщил о своем намерении уйти своим сослуживцам, и сделал это с согласия, а отчасти и по совету С. М. Долгова.

Я и С. М. Долгов все ждали от Вас ответа на мое к Вам письмо от 18-го января и именно предполагали найти в нем указания на способ дальнейшего действия. Затем длительное неполучение этого ответа объяснили тем, что Вы очень заняты военными делами.

А между тем время шло. Пора было думать о кандидатах на мое место. А чтобы последние могли обозначиться в большем числе, мы и решили предать факт моего ухода из Академии оглашению в педагогической среде.

Простите, ради Бога, за такую невольную тактическую ошибку, продиктованную самыми добрыми побуждениями.

С. М. Долгов сообщил мне, что он уже написал Вам о всех подробностях этого дела.

Список классных наставников с необходимыми данными я послал Вам 17 февраля.

Позвольте в заключение еще раз от всей души поблагодарить Вас и горячо пожелать Вам всего-всего лучшего.

Глубоко уважающий Вас и искренно преданный Вам

В ответ на мою депешу о выступлении преподавателей С. М. Долгов ответил мне письмом:

«г. Москва. 9 марта 1916

Ваше превосходительство,

глубокоуважаемый Владимир Феодорович!

Я имел честь получить Вашу депешу и письмо от 27 февраля.

Содержание депеши, доставленной мне 28-го утром, я буквально передал в тот же день о. Диомидову особым письмом. О. Диомидов тотчас же явился ко мне очень смущенный, он высказал опасение, что передать содержание депеши преподавателям буквально он не решается, опасаясь, что может еще больше взволновать их. Тогда, чтобы облегчить ему выполнение такой крайне щекотливой, по его словам, миссии, я предложил ему передать преподавателям своими словами сущность Ваших слов: что Вы просите их успокоиться и быть уверенными, что г. попечитель сам позаботится о том, чтобы на место директора было избрано вполне достойное и отвечающее своему назначению лицо. Третьего дня о. протоиерей с удовольствием сообщил мне, что после беседы его с преподавателями в вышеуказанном духе они вполне успокоились и решили прекратить всякие разговоры и предположения относительно кандидатур. Я имел случай видеть после того некоторых преподавателей и инспектора совершенно спокойными. Таким образом, на мой взгляд, можно считать инцидент с этой стороны исчерпанным.

Перехожу к вопросу о кандидатах. За время от даты моего последнего письма заявил свою кандидатуру упоминавшийся уже Вами А. П. Калитинский. Сначала он посетил А. Н. Реформатского, а вчера был у меня. Это еще довольно молодой человек, вероятно, очень интересный и приятный в обществе, но вряд ли пригодный для занятия такого серьезного и ответственного поста, где требуется человек, способный импонировать, пользоваться авторитетом у своих подчиненных. Это бывший ученик профессора Анучина [273], географ, антрополог по своей специальности; читает эти предметы два года (только!) в Археологическом институте [274], университете Шанявского [275], в гимназии Флерова [276]и состоит председателем педагогического совета при женской гимназии Протопоповой [277]; женат на артистке Художественного театра Германовой [278], что даст основание предполагать прикосновенность к театральной среде, плохо вяжущейся с педагогикой. Такого же мнения об этой кандидатуре и А. Н. Реформатский.