Виктор Бакин - Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

Критик и литературовед, доктор филологии Мариэтта Чудакова отвергает подобный подход жизнеописания: «…Повествования промежуточного жанра, строящиеся по типу «Жизни замечательных людей» между беллетристикой и наукой, в немалой степени себя исчерпали. Мы считали необходимым строить биографию только на фактах, четко обозначая границу между ними и гипотезой, стремясь и тут всякий раз не скрывать от читателя большую или меньшую степень ее обоснованности. Без догадок не обойтись да и не нужно – важно не выдавать их за нечто уже доказанное или само собой разумеющееся».

Через шесть лет, к юбилею самого автора – доктора филологических наук, профессора МГУ, академика Академии русской современной словесности, вышло «издание четвертое, дополненное».

За шесть лет после выхода первого издания информация о жизни и творчестве В. Высоцкого стала значительно полнее: неизвестное стало известным, скрытое – явным, были уточнены многие факты и даты. Автор беллетризованной биографии не утруждал себя исследованиями, и потому четвертое издание отличается от первого незначительными правками по замечаниям к первому изданию, сделанным заинтересованными и компетентными читателями.

Все изданные до сих пор биографии, по мнению Новикова, не раскрывают «внутреннюю жизнь Высоцкого, его творческую рефлексию, глубоко интимное “чувство пути”». В. Новиков же берется «реконструировать, воссоздать внутренний мир Высоцкого», отойдя от «рамок строгой научности». Казалось бы, наоборот, ученый-филолог должен был бы использовать какую-то научную методологию для описания жизни известной личности. Тривиальные пути не для нас! Это будет, решил Новиков, не биография, а автобиография (!), рассказанная самим Высоцким («внутренний монолог героя»), этакий спиритический сеанс, растянутый на 500 страниц текста, набранного убористым шрифтом. Для тех, кто сразу не понял, профессор дополнительно разъясняет, что «повествование будет строиться интроспективно, но не от первого лица, в форме не собственно прямой речи, когда голос автора и голос персонажа звучат в унисон».

Придуманный метод Новиков предлагает вовсе не как какое-то «ноу-хау», а как бы предложенный самим Высоцким: «Если писать о другом как о себе и о себе как о другом – особый эффект возникает, изображение как бы удваивается, становится стереоскопическим… Для романа нужен такой «он», в которого авторское «я» может вместиться – пусть не полностью, но большей частью».

Кому не понятно? Новиков растворился в Высоцком или растворил Высоцкого в себе. Хорошо, что не полностью, а частично… «Растворение» Новикову необходимо для того, чтобы «понять то, что осталось скрыто даже от близких Высоцкому людей». Ведь не «склонный к декларациям «нетрепливый мужик» Высоцкий при жизни скрыл свою «жизнетворческую стратегию», и Новиков берется «духовным усилием биографа» вскрыть сокрытое, взяв в соавторы покойного. Не хотел Высоцкий высказываться о себе при жизни, Новиков «духовным усилием» заставит его рассказать после смерти. Читателю книги Новикова придется нелегко – постоянно нужно быть начеку, чтобы не путать мистику с реалиями, правду с вымыслом и явной фантазией.

В предисловии к журнальному варианту он пишет: «И конечно, рассказывая о Высоцком, невозможно было не поддаться стихии живого, естественного и динамичного языка его поэзии и прозы, его устных рассказов и писем». И потому автор через страницу щеголяет фразами Высоцкого, не ставя их в кавычки, не ссылаясь на источник. Очевидно, беллетризованное повествование предполагает такой подход. Здесь уместно процитировать самого Новикова: «Но противно, когда цитатами из Высоцкого сыплют люди, никогда не бывшие его друзьями, а сейчас пытающиеся сделать на нем свой маленький бизнес». Слово и дело здесь не в ладу!

Обычно соавторство согласовывается. Но тут случай особый – один из соавторов умер 28 лет назад. Профессор не задается вопросом: «А этичен ли такой подход к изложению жизни покойного без его согласия?» Да, любил поэт «влезать в шкуру» самых разных людей. Разных, но не конкретных. И очень не любил, когда лезли в душу к нему.

«Прием непривычный, даже дерзкий…» – без ложной скромности пишет В. Новиков. «Каждый пишет, как он слышит…» – пел Б. Окуджава. Может, дерзкий метод «влезания в чужую душу и вещание оттуда неповторимым голосом героя в унисон или каноном с автором» имеет право на существование, но главное тогда не наплевать, не наврать, не натоптать там, в чужой душе, в результате литературных манипуляций с биографией Высоцкого!

Выбор того или иного метода изложения биографии выдающейся личности – право автора. Но есть и обязанность – не извратить описание жизненного пути и показать подробности жизни человека определенной эпохи и определенной среды. Необходима кристаллизация огромного объема информации, многократное уточнение и корректировка хронологии путем сопоставления свидетельств и документов. И находятся такие исследователи, которые, затрачивая уйму времени, духовных и физических сил, перелопачивают многостраничные информационные напластования ради одного ма-а-ленького фактика, последовательно переходя во второй, третий и другие круги ассоциаций. И очень часто он, этот фактик, стоит иной многостраничной монографии. Только точность бесстрастных фактов может позволить приблизиться к образу Высоцкого. У Новикова, к сожалению, это не получилось… Произведения гениального поэта можно анализировать и через сто лет после его смерти, биографию же должны писать добросовестные современники. Ну а без знания полной и правдивой биографии вряд ли возможен качественный литературный анализ, объяснение того в его творчестве, что и на сегодняшний день остается скрытым или не до конца понятным для читателя.

Здесь не место для перечисления достаточно большого количества ошибок и неточностей, допущенных В. Новиковым при изложении биографии В. Высоцкого. Возможно, «свободно написанная, в разговорной манере, с прибаутками и анекдотцами, эта книга хороша для чтения», но победа художественности над документальностью ставит под сомнение право этой книге называться биографией. Получилась не реальная биография поэта и актера Владимира Семеновича Высоцкого, а книга о том, как филолог Владимир Новиков ВИДИТ Высоцкого. В своем интервью журналу «Студенческий меридиан» (№ 10, 2005) В. Новиков изложил свой подход к написанию биографий: «Жизнь не игра, но литература – игра: если условность ложится на образ, то в строгой документации вымысел допустим. Пусть выдержана хронология, но внутренняя жизнь невымышленного персонажа – область фантастики и личное поле биографа, вот за таким жанром будущее». Таким и предстал поэт и актер Владимир Высоцкий – в мистифицированном, условном и сфантазированном В. Новиковым виде. Забыв, что говорил вчера, в интервью В. Перевозчикову Новиков себя же опровергает: «Сейчас нужны факты и факты, а от красивых концепций культура несет только убытки».