Евгений Сидоров - Его знала вся Москва. К столетию С. Д. Индурского

Человек строгой самодисциплины. Диабет давно заставил его отказаться от многих удовольствий – вкусно поесть, выпить рюмку, выкурить сигарету. Но иногда он просил у меня сигарету. «Зачем?» – «Нюхать буду…»

Мы с ним проработали шесть лет. Он ушел в отпуск, а после отпуска предполагалось, что мы проводим его на заслуженный отдых. Но все вышло совсем не так. Приступ, больница. Мы навестили его, сказали, что придем через неделю (в день рождения). Визит не состоялся: в свой день рождения рано утром Семен Давыдович умер – ровно в 76 лет. Умер в должности действующего редактора.

Татьяна ХАРЛАМОВА журналист «Вечерней Москвы» с 1960 года

Я пришла на работу в «Вечерку», когда Семен Давыдович Индурский был ответственным секретарем газеты. В небольшом кабинете на Чистых прудах (да-да, «Вечерка» не всегда была на Пресне) меня встретил невысокий подтянутый человек с очень внимательным взглядом, пригласил присесть и четко и одновременно подробно рассказал, о чем я должна буду писать в газете. Так я познакомилась и с Семеном Давыдовичем, и конечно же вкратце с газетой. Одним из первых воспоминаний была «малая планерка» в кабинете ответственного секретаря, где репортеры отдела информации сообщали, о каких городских событиях будет написано в ближайшем номере. Главное было не опоздать с информацией, дать ее читателям первыми в Москве. А это, поверьте, было нелегко при наличии из техники только телефона и машинистки на проводе в редакции. Но Индурский следил четко, чтобы не было в разделе новостей информации со словом «вчера». Только «сегодня» было одним из его самых четких принципов, и когда Семен Давыдович стал редактором газеты (по-сегодняшнему главным, но тогда в штатном расписании были только сотрудники и корреспонденты, а редактор один), работать с ним было и трудно, и интересно.

«Вечерняя Москва» была в те годы одной из популярнейших газет в столице, тираж ее превышал 600 тысяч, а подписаться на газету считалось очень престижным. Не зря «Вечерку» называли любимой газетой москвичей. В отличие от официальных газет, где превалировали «серьезные материалы», «Вечерка» всегда была интересной, близкой жизни обыкновенных москвичей. В ней публиковались материалы, о которых говорила вся Москва. А в те годы это было совсем непросто. Помню, я опубликовала репортаж «Русь у „России"» о реставрации церквей у тогда только построенной гостиницы. Материал был отмечен на летучке, но Семену Давыдовичу сделали серьезные замечания «наверху». Но раз редактор одобрил материал, он за него и отвечает – лишь спустя несколько лет Семен Давыдович рассказал мне об этом случае.

Индурский был редактором нашей газеты 22 года. Многие, кому повезло работать с ним, помнят «период Индурского» как один из ярких периодов в жизни нашей газеты. Он давал путевку в жизнь не только журналистам своей газеты, Семен Давыдович был своего рода дуайеном московского журналистского сообщества.

Наталья ЗАЙЦЕВА главный редактор Объединенной редакции женских изданий Концерна «Вечерняя Москва»

Когда в июле 1967 года я пришла устраиваться в «Вечерку» на работу курьером, в этот день в редакции было многолюдно и звучала разноязыкая речь – болгарская, венгерская, румынская, польская, немецкая, чешская…

Дело в том, что в это время проходил автопробег, участниками которого были журналисты вечерних газет из стран социалистического содружества. Побывав в столицах европейских государств, они приехали в Москву и собрались в редакции «Вечерней Москвы». Из кабинета вышел Семен Давыдович, ошалело оглядел всех и остановил свой взгляд на мне: «А эта девушка что здесь делает?» – «Устраивается на работу курьером», – ответила секретарь. «Вот ей первое задание – отвезете венгерских гостей в гостиницу «Минск». Выйдя из редакции, я зашагала в сторону метро. Но гости меня остановили: «Мы – на машине». А как туда ехать на машине, я и не представляла, но со знанием дела командовала: «Здесь направо». – «Нельзя». – «Тогда налево» и т. д. В общем, методом «тыка» довезла я венгров живыми, а главное – веселыми. Когда они рассказали об этом Индурскому, он очень смеялся. А надо сказать, что Семен Давыдович смеялся не так уж часто. Улыбался – да, а вот смеяться…

Я поначалу думала: как хорошо быть главным редактором – все тебе приносят, гости приходят, беседы ведут… И однажды я ему об этом сказала. Он улыбнулся своей грустной улыбкой и ответил: «Вот когда станешь им, узнаешь, каково это, хлебнешь». Как в воду глядел. Впрочем, его «ясновидение» опиралось на собственный опыт. Когда сама стала главным, то часто вспоминаю Семена Давыдовича: а как бы он поступил, а что бы он сказал, а куда бы этот материал поставил… Мне так не хватает его мудрой и доброй поддержки…

Вообще, я не припомню, чтобы Индурский на кого-либо повысил голос, а если бывал сердит, то как будто бы тень ложилась на лицо. Он был настолько выдержан, порядочен в отношениях с людьми, организован, сосредоточен на делах, что, кажется, разбуди его среди ночи, и он тут же ответит, какой материал на какой полосе стоит. Уезжая в отпуск в Подмосковье, требовал возить ему гранки для чтения. Словом, работал всегда, везде и всюду. Потому что он очень любил свою работу, свою газету, да и своих сотрудников тоже, радовался нашим успехам.

Дмитрий СИДОРОВ

Советская империя ушла в небытие, но мой любимый дед, проживший в СССР практически всю сознательную жизнь, не стал свидетелем полного распада коммунизма. Он умер, не досмотрев до конца фильм, участие в котором принимал.

Дед был умным и осторожным человеком, профессиональным журналистом, прекрасно понимавшим границы дозволенного. Именно поэтому, несмотря на то что он был евреем, ему удалось выжить в рамках советской номенклатурной прессы. Он знал правила игры и думал о тех, чье настоящее и будущее зависело от него.

Осторожность деда мне по наследству не передалась. Мне легче. Я живу и работаю в Америке. В моей квартире в Вашингтоне есть фотография, где дед и маленький я, улыбаясь, стоим на краю какого-то снежного поля, по своим размерам напоминающего бесконечную российскую зиму. Мы не позируем счастье, мы действительно счастливы в том году, в той стране, несмотря ни на что. Я совсем недавно понял, что мы рады только потому, что мы вместе. Что он есть у меня, а я есть у него.

Ежедневно на столе дежурного заместителя ответственного секретаря редакции собирается стопка небольших материалов – одна, реже две странички машинописного текста – информаций в очередной номер, рассказывающих о событиях текущего дня почти 8-миллионного города.