Милена Завойчинская - Снежные сказки (сборник)

— Ну и? Ты собираешься уже принимать какие-то меры? — Архип нахмурился. — Сколько так может продолжаться? Она ж тебя вообще не ценит.

— Не ценит, — тут Федору возразить было нечего. — Не знаю я пока какие меры. Можно конечно скандал устроить, да что толку-то? А то ты не знаешь, как все реагируют на такое?

— Да знаю, — Архип в сердцах сплюнул. — Ну а намекнуть ей как-то? Пытался?

— Пытался. Бестолку. Я вещи ее прятал, надеялся, что вспомнит обо мне, что сама уборку-то не делает, попросит помочь.

— А она?

— А что она? Поискала, да и перестала. Пробубнила, что мол, не очень то и хотелось, и вообще пора идти на шопинг, — Федор пожал плечами. — Вон, видишь пакеты валяются, вчера принесла кучу обновок.

— Так вы вообще не разговариваете что-ли? — Архип нахмурился.

— Неа, она меня просто не замечает. Как будто я пустое место, как будто и нет меня, — Федор махнул рукой. — Уеду я, Архип, надоело. Пускай живет, как хочет, все равно ничего у нас не вышло. Плохая это была идея, начинать жить с ней вместе.

— М-да. Нет, погоди, Федя, ну нельзя так сразу сдаваться. Она у тебя конечно молодая и бестолковая, но вроде ж не злая. Да и не глупая, смотри, как много работает, и образование хорошее. Просто нужно что-то придумать, чтобы она вспомнила о твоем присутствии.

— Ну и что? — Федор положил локти на стол. — Ну, вот что? Я пытался перестать делать уборку, ей все равно. Поворчала, что времени совсем нет, и надо найти приходящую уборщицу, чтобы раз в неделю все мыла. Пытался перестать следить за продуктами в холодильнике. И что? Все стухло, она выбросила, да и села на очередную диету. И мне с ней пришлось, а куда деваться то? Но, знаешь, я на этих ее диетических салатиках и отрубях с кефиром долго не протяну. Мне нормальная еда нужна. Я же мужчина, в конце то концов.

— М-да, — Архип почесал голову. — Слушай, а если ей книжку подкинуть, о том, как вообще себя вести надо?

— Хм, — Федор задумался. — Тоже мысль, конечно. Но где ж я ей такую умную книжку возьму?

— А ты из интернета распечатай. И положи на видное место, специально ей не давай, пусть сама наткнется. Почитает между делом?

— Ну, попробую. Договорились, потом расскажу, как все прошло.

Федор с Архипом еще посидели, поговорили о жизни, и Архип ушел к себе. А Федор занялся поисками нужной информации, благо доступ к интернету у них был постоянный, а включить Её компьютер и распечатать нужный текст — это не трудно. Главное потом убрать следы своего присутствия. К компьютеру Она относится трепетно и нежно, в отличие от него, если что заметит ох и бушевать будет.

Распечатанную страницу Федор положил на самом видном месте, на кухонном столе, уж там-то она точно заметит, не за ужином, так утром, пока кофе пьет. Подумав, пошел и спрятал ее любимые сережки. Она вчера их сняла и оставила у зеркала, а вот завтра наверняка снова захочет их надеть. Ну вот, вроде все, теперь осталось посмотреть на Её реакцию, и он пристроился в кресле, ожидая ее прихода.

Маша зашла в квартиру, разулась, и устало прошла в комнату. Какой же длинный и тяжелый день был сегодня… Даже нет сил приготовить что-то на ужин. Она переоделась и побрела на кухню. Задумчиво постояла перед раскрытым холодильником, выбирая, что бы такого пожевать по быстрому. Ага, вот есть гречка, можно с молоком ее поесть. В детве она любила такое блюдо. Бабушка насыпала ей горку рассыпчатой душистой гречки, заливала теплым молоком, и пока Маша кушала, сидела напротив и рассказывала ей сказки. Сказки у бабушки были хорошие, душевные. Про леших, Бабу Ягу, домовых, Змея Горыныча и Серого Волка. Только в ее сказках злодеи были совсем не злые. Домовые были хозяйственные и заботливые, Змей Горыныч вел себя как болтливый балагур, а Серый Волк оказался не кусачим монстром, а мудрым старым волком, дающим советы и оказывающим помощь. Жаль, что бабушки уже нет в живых. Осталась Маше от нее только вот эта квартира в наследство, да старый лапоть, который бабушка шутливо называла храном. Что за хран Маша узнать не успела, бабушки не стало.

Маша подогрела гречку с молоком в микроволновке, пристроилась за столом и щелкнула пультом. Хоть посмотреть, что в мире за сутки произошло? Ничего интересного не произошло, все как обычно — катастрофы, в Азии землетрясение, на Востоке вооруженные стычки, в ее городе дорожные аварии. Даже кино никакого интересного. Почитать что-ли? На глаза попался белый лист бумаги, лежащий на столе.

Странно, Маша не помнила, чтобы он лежал тут утром. Совсем плохая память стала, надо бы в отпуск, а то рассеянная она стала до ужаса. Делает что-то, а потом не помнит, когда она это сделала. Соберется мыть посуду, а она уже вымыта, возьмется пыль вытирать, а все поверхности идеально чистые, но когда она уже успела стереть пыль, Маша не вспомнила бы даже перед угрозой пыток. Вот и сейчас, когда она успела положить сюда этот лист, она не помнила. Может к врачу сходить? Это же не нормально, когда такие нарушения памяти?

Она взяла листок и пробежалась по нему глазами. Хм. «Мифологическая энциклопедия. Кто такой домовой. Все про домового. Как наладить отношения с домовым». Маша удивленно приподняла брови. Когда это она успела сделать такую подборку и распечатать?

Она с интересом вчиталась в текст. Надо же, сколько интересного. Маша никогда не верила в потусторонние силы, для нее это были просто сказки, такие как те, что рассказывала бабушка. Но почему бы не проверить?

Итак, что там про налаживание отношений? Она перечитала этот абзац.

«Если вы хотите подружиться с домовым — прежде всего, его нужно накормить и напоить. Вечером, перед тем как идти спать, оставьте на кухне небольшое яблочко, блюдце с молоком, кусочек хлеба, мисочку творога. И скажите:

Маша хмыкнула, а почему бы и нет? Квартира эта старая, может домовой в ней и живет. Правда за целый год, что она здесь обитает, с домовым столкнуться не довелось, но молока ей не жалко. Она встала, достала блюдце, налила в него молока, приготовила яблоко, хлеб. Творога нет, но, в конце концов, это ведь все понарошку. Маша поставила приготовленное на шкаф, прочла по бумажке стишок. Все, хватит, спать, а то завтра проспит на работу.

С утра она металась по квартире, разыскивая любимые сережки. Да что ж за ерунда такая? Ведь она точно помнит, что оставила их вчера вот тут, у зеркала. Нет, срочно к врачу, это уже просто переходит все границы, скоро имя свое не вспомнит. Она влетела на кухню, и резко затормозила, наткнувшись взглядом на оставленное вчера угощение для домового. Блюдце было пустое, а на нем лежал яблочный огрызок и половинка подсохшего за ночь хлеба. Э-э-э?!