Глеб Скороходов - Три влечения Клавдии Шульженко

Четыре года назад, в январе 72-го, мы приехали туда. Предстояло четыре сольных концерта в Ленинградском концертном зале, что у Финляндского вокзала. Знакомый город встретил морозами, казавшимися еще суровее оттого, что январь был малоснежным.

Накануне концерта днем Шульженко, укутав горло шарфом, придерживая его для надежности рукой, едет на репетицию. Из гостиницы «Октябрьская» по Литейному, мимо Дома офицеров, навсегда оставшегося для нее Домом Красной Армии, по бульвару Чернышевского, через мост – на площадь Ленина. Каждый дом, каждая улица – знакомы. Изредка Клавдия Ивановна бросает короткие замечания, но видно, что занята она другим.

Сегодня первая и последняя перед началом гастролей репетиция в зале – надо проверить свет, опробовать микрофон и радиоаппаратуру. Вместе с Шульженко ее аккомпаниатор – блестящий пианист Давид Ашкенази, с которым когда-то в 40-х годах она работала непродолжительное время, и вот три года назад их сотрудничество возобновилось.

– Как звучит голос? – спрашивает Клавдия Ивановна. – Я вас очень прошу, – обращается она ко мне, – пересядьте в двадцатый ряд и послушайте оттуда.

Долго беседует с радистом.

– Не увлекайтесь усилением звука, – просит она, – микрофон должен почти не ощущаться. И с реверберацией, пожалуйста, поосторожней: она придает голосу воздушность, взмывает его высоко в небеса, а во многих песнях голос должен звучать очень близко, как в небольшой комнате – без эха многосводчатых залов.

Идет работа. Назвать ее технической не берусь – техника и творчество тут сливаются воедино.

Шульженко поет всю программу, примеряясь к новой сценической площадке.

– Нет, нет, – просит она, – здесь не надо синего света. В «Письме к матери» он должен быть нежно-голубым и чуть зеленым. Если можно, дайте еще два бледно-розовых луча – они должны напомнить весенний сад.

Репетиция продолжается около четырех часов – почти вдвое больше, чем концерт, но пока не проверены все детали, Шульженко не уходит со сцены.

А вечером следующего дня – премьера.

Билеты на все концерты распроданы еще две недели назад – как нам сказали, в тот же день, как появились афиши. Интерес к концерту огромный: уже три года не было сольных концертов Шульженко в городе. Приезжала она в Ленинград нередко, но встречи эти были кратковременными: она пела с эстрадно-симфоническим оркестром Всесоюзного радио в двух концертах звуковой антологии советской песни, где вновь прозвучали «Тачанка» Листова и «Прощальная комсомольская» братьев Покрасс, приняла участие в торжествах, посвященных 25-летию снятия блокады с города-героя.

И вот новая встреча. Шульженко заметно волнуется. Сегодняшний вечер для нее своеобразный экзамен. За последний год она перенесла воспаление легких и грипп. Нелегко было подготовить новую программу и возвратиться к сольным концертам. Гримируясь и прислушиваясь к пронзительным звонкам («Какой? Неужели уже второй?»), Шульженко признается: «Сегодня я чувствую себя игроком, идущим ва-банк или поставившим на «зеро», – все или ничего!»

Зал переполнен. Те, кому не удалось достать места в партере, сумели получить входные билеты и теперь стоят у боковых колонн, за парапетами бельэтажа. Вот уж буквально яблоку упасть негде!

Но первым на сцену предстояло выйти мне. Прежде чем согласиться на эти гастроли, Клавдия Ивановна попросила:

– Вы писали обо мне, не раз рассказывали по радио, я слышала, как вы ведете киновечера, не согласитесь ли предварять мои ленинградские выступления? Честно скажу, мне сольник одной не вытянуть: здоровье не позволяет. А песен пятнадцать спеть я смогу. И если вы в начале концерта поговорите обо мне, то песен пять для первого отделения хватит. Во втором – я спою еще десяток, и будет вполне достаточно.

Перед самым концертом она напоминает:

– Минут 15–20. Не меньше! – И добавляет с улыбкой: – И не больше тоже!

Появление актрисы зрители встречают таким взрывом оваций, что Шульженко долго не может начать. Смущенная, стоит она, приветливо кивая, шепча: «Спасибо, спасибо», ждет, когда стихнут аплодисменты. И объявляет:

– Композитор Анатолий Лепин, стихи Феликса Лаубе – «Подъезд».

Первая песня знакома слушателям. Затем идет новая – «Сколько мне лет?» К. Акимова – К. Филипповой. Песня-биография.

Серьезный разговор здесь соседствует с лирическими и бытовыми зарисовками. И снова актриса демонстрирует свое мастерство сочетать несочетаемое. Легко переходит она от искреннего признания к шутке, от горьких слов к тем словам, что произносятся с улыбкой, и при этом остается удивительно органичной.

Зрители долго аплодируют актрисе. Слышны возгласы: «Браво!», «Бис!». Шульженко представляет:

– Пианист Давид Ашкенази – мои творческие крылья!

Первое отделение заканчивает его новой песней – своеобразным своим кредо:

В зале овация. Многие не скрывают слез. Возгласы: «Вы с нами!», «Спасибо!», «Мы любим вас!»

Хорошая песня. Но она, увы, не получила распространения: автор текста Павел Леонидов эмигрировал в Штаты, тогда это считалось преступлением, и все, что он написал, немедленно сняли и с эфира, и с пластинок, и из репертуара поющих.

В программе второго отделения новые сочинения молодого композитора Алексея Мажукова «Старинное танго» (стихи М. Пляцковского) и «Зачем грустите, ивы?» на слова В. Харитонова – популярность к ним пришла сразу после первого их исполнения; восстановленные, не исполнявшиеся тридцать лет и прозвучавшие неожиданно свежо «Встречи»; новые песни, в которых Шульженко осталась верна военной теме.

Среди них – «Последний бой», написанный артистом Михаилом Ножкиным для киноэпопеи «Освобождение». Эту песню о солдате, пропахавшем по-пластунски пол-Европы и мечтающем перед последним боем о возвращении домой, к маме, Шульженко спела с огромным драматизмом и безыскусственностью, которая доступна мастеру.

После «Последнего боя» аплодисменты нарастали, как шквал, и казалось, им не будет конца!

И вот новая песня М. Фрадкина «Так повелось», затем его же «Песня о любви», знаменитые «Руки», на прощание – «Немножко о себе» и, конечно, «Синий платочек»!

Цветы не умещаются на крышке рояля. Корзины выстроились барьером у рампы. Зал рукоплещет и не хочет расставаться с певицей.

Букет тюльпанов протягивает Ольга Воронец, исполнительница русских народных песен. Она поднимает руку, и зал стихает.

– Я хочу поблагодарить Клавдию Ивановну за ее концерт, ее песни, за ни с чем не сравнимое наслаждение искусством, которое мы испытали в этот вечер. Я не могу назвать себя ученицей Клавдии Ивановны – это слишком большая честь, которая ко многому обязывает, но я счастлива, что могу учиться у нее. Готовя новую пластинку, я часто думаю: а что скажет Клавдия Ивановна, как она встретит новую работу. И позвольте сегодня сказать, Клавдия Ивановна не только мастер песни, но и замечательный товарищ, друг, советчик, добрый и взыскательный человек и актриса щедрого таланта. Место в наших сердцах она завоевала навсегда!