Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера

В противовес северодвинцам, хоть и с опозданием, — не помню уже по чьей инициативе — была создана депутатская группа «Архангельск». Сначала власть в ней захватил депутат В. А. Крупин со своими единомышленниками, но в дальнейшем первую скрипку в ней стали играть М. Королёв, А. Н. Казакевич и я, ваш покорный слуга, назначенный сразу сопредседателем этой группы. Результативность её деятельности, в отличие от северодвинской, оказалась низкой из-за пассивности членов группы, из-за неявки некоторых из них не только на заседания группы, но и на сессии, и как следствие — провалы вопросов, по которым группа пыталась занять определённую позицию. Вопросы в основном касались областного бюджета, а, значит, и распределения денег по регионам области.

Депутатская работа, несомненно, очень интересная, но для одного человека — неподъёмная, если работать по-настоящему. Основное — это предварительная работа над вопросами очередной грядущей сессии, а вопросов не менее 30–40, и практически по каждому из них мне надо было готовиться не просто как депутату, которому предстоит по ним голосовать, а как председателю комиссии по правопорядку (через полгода её переименовали в комиссию по законности). Комиссия во главе с председателем должна была до сессии выдать заключение с точки зрения законности, если не по каждому конкретному проекту решения сессии, то по каждому второму — это уж точно.

Кроме того, были ещё обязательные работы в округе, приёмы населения, необходимость присутствия на различных мероприятиях, а ещё кучи бумаг, среди которых большая часть — жалобы на соседей, на мужей, на нужду, просьбы о помощи деньгами и т. д. и т. п. А тут ещё приход людей — в основном не из моего округа — непосредственно в облсовет со своими проблемами, и каждый почему-то считал, что я как председатель комиссии по законности должен заниматься их вопросами лично. Конечно, приходилось всё расставлять по своим местам: добился, чтобы жалобы людей из канцелярии Совета шли не мне, а по подведомственности — в милицию, в жилищные органы, местные администрации и так далее, то есть туда, где обязаны были рассматривать и решать по существу соответствующие вопросы; сумел перестроить и отношения с посетителями: выслушивал и работал только по тем вопросам, которые входили в мою компетенцию как депутата. Всем остальным просителям давались рекомендации, куда следует обратиться. Согласитесь, что принимать жалобу на строгий приговор суда по уголовному делу или разбираться в семейных спорах даже порой очень уважаемых людей в области, с жалобами на которых и с кипами всяких бумаг являлись их жёны, — это не только не обязанность депутата, но и противоречит закону.

Отметал я и всякие попытки втянуть меня в коммунальные проблемы, потому что, во-первых, это не входит в обязанности депутата областного уровня, во-вторых, коммунальные прорехи были и остаются не просто проблемой, а массой огромных проблем, копившихся десятилетиями, которые можно разрешить только с помощью миллиардных вложений, а этого никто не собирался делать. Конечно, ради популизма можно было заняться каким-то одним конкретным дырявым унитазом, а потом долго трубить в прессе о том, какой я хороший — добился замены унитаза, как делалось и делается некоторыми депутатами. Да и делается это в нынешние времена некоторыми депутатами за свои деньги — а они, как правило, у них есть. У них есть теперь и неплохо оплачиваемые помощники, работающие на штатной основе. В наше время никаких помощников не было и в помине.

На первых же сессиях Совета мне не раз приходилось защищать начальника УВД Н. В. Панарина, в отношении которого всё чаще стали доходить слухи о различных неблаговидных делах. Но я этому не верил, относя всё это к проискам новодемократов. Панарин до того был растроган моей защитой, что предложил в отдел ООП должность ещё одного, третьего, заместителя для меня, «чтобы легче было работать в связи с депутатством», как он пояснил. Предложил он мне и только что поступившую автомашину «Волга» «для повышения престижа». От зама я не отказался, попросил ещё должность водителя в отдел, а вместо «Волги» выпросил новый УАЗ, потому что на «Волге» не поездишь по грунтовым дорогам области. И он со всем этим согласился.

Тем временем Панарин, почувствовав реальность туч, сгустившихся над его головой — о чём мы ещё не знали, — стал добиваться перевода из Архангельской области. В итоге его назначили начальником УВД Тульской области, то есть он вернулся туда, откуда приехал в Архангельск.

Развернулась борьба за освободившееся кресло. Исходя из веяний времени об учете мнения местной власти, министерство не решилось назначить главным милиционером области кого-либо из «варягов». В кандидатах побывало немало людей: и И. А. Охрименко (зам. Панарина), и Смирнов В. Д. (начальник политотдела), и Семёнов (бывший пожарный и очень хороший знакомый Балакшина), были и другие лица. Говорили, что и моя фамилия среди них мелькала.

Дело дошло почти до утверждения Семёнова, и он по утрам уже начал принимать доклады Б. Г. Борисова — начальника штаба УВД. Но случился облом — министерство не согласилось с кандидатурой Семёнова, и начальником УВД стал Охрименко, мой давний недруг еще со времен его начальствования в Соломбальском райотделе милиции из-за провалов в организации им работы по линии отдела ООП в районе. У меня появились нехорошие предчувствия, и они оправдались: Охрименко откровенно избегал контактов со мной, к себе по вопросам моей службы не приглашал под видом моей занятости депутатской работой, а она действительно становилась помехой. Слишком много свалилось на меня как депутата, но и от обязанностей начальника отдела ООП — а вернее, уже Управления профилактической службы, в которое был реорганизован мой отдел, — никто меня не освобождал.

А тут, совсем некстати, заместитель начальника УВД, курировавший мою службу, ушёл на пенсию, и моим прямым начальником стал М. С. Федотов, что я счёл для себя абсолютно неприемлемым и оскорбительным, и после первого же посещения мной Федотова в таком качестве подал рапорт об уходе на постоянную депутатскую работу на освобождённой основе. Закон это позволял, и мой временный, как я тогда думал, уход с милицейской работы был решением проблемы отношений с Федотовым, да и для него это явилось благом, так как он понимал, что мы бы с ним не сработались.

Будучи свободным от милицейских проблем, я с головой окунулся в депутатскую работу и нисколько об этом не жалел. Работы всегда было много, но теперь к ней добавились проверки и подготовка заключений по разного рода злоупотреблениям, допускаемым должностными лицами: то исчезновение 300 миллионов рублей, выделенных Северодвинску на закупку сахара, то нарушение порядка получения квартир известными в то время в области лицами — Кримнусом, Неверовым, Бронниковым и Плотниковым, то исчезновение списанных — в связи с выводом войск из-за границы — военных грузовиков… И такие материалы поступали постоянно.