Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам
- Название:Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Эффект фильм»59cc7dd9-ae32-11e5-9ac5-0cc47a1952f2
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4425-0009-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам краткое содержание
О Маяковском писали многие. Его поэму «150 000 000» Ленин назвал «вычурной и штукарской». Троцкий считал, что «сатира Маяковского бегла и поверхностна». Сталин заявил, что считает его «лучшим и талантливейшим поэтом нашей Советской эпохи».
Сам Маяковский, обращаясь к нам (то есть к «товарищам-потомкам») шутливо произнёс, что «жил-де такой певец кипячёной и ярый враг воды сырой». И добавил уже всерьёз: «Я сам расскажу о времени и о себе». Обратим внимание, рассказ о времени поставлен на первое место. Потому что время, в котором творил поэт, творило человеческие судьбы.
Маяковский нам ничего не рассказал. Не успел. За него это сделали его современники.
В трилогии «Главная тайна горлана-главаря» предпринята попытка взглянуть на «поэта революции» взглядом, не замутнённым предвзятостями, традициями и высказываниями вождей. Стоило к рассказу о времени, в котором жил стихотворец, добавить воспоминания тех, кто знал поэта, как неожиданно возник совершенно иной образ Владимира Маяковского, поэта, гражданина страны Советов и просто человека.
Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
«Назавтра бой. Поспешен бег минут.
Все спят. Всё спит. И пусть. Я – верный – тут.
До завтра сном беспечно насладитесь.
Но чу! Во тьме – чуть слышные шаги.
Их тысячи. Всё ближе. А! Враги!
Товарищи! Товарищи! Проснитесь!»
Читателей наверняка привлекало слово «товарищи», которое в ту пору имело хождение в среде подпольщиков-революционеров.
Бальмонт как бы предупреждал Россию, что её мирной жизни угрожают некие «враги», которых «тысячи». Но кто они?
В «Горящих зданиях» было стихотворение «Морской разбойник» – про альбатроса, отнимающего у других птиц их добычу:
«Морской и воздушный разбойник, тебе я слагаю свой стих,
Тебя я люблю за бесстыдство пиратских порывов твоих.
Вы, глупые птицы, спешите, ловите сверкающих рыб,
Чтоб метким захватистым клювом он в воздухе их перешиб!»
После выхода этого поэтического сборника популярность Константина Бальмонта стала просто невероятной. Другой поэт-символист, Валерий Брюсов, через какое-то время написал:
«Россия была именно влюблена в Бальмонта. Его читали, декламировали и пели с эстрады. Кавалеры нашёптывали его слова своим дамам, гимназистки переписывали в тетрадки».
В том, что одной из таких гимназисток вполне могла быть и Людмила Маяковская, вряд ли стоит сомневаться.
Не менее знаменит в ту пору был и «певец босяков» Максим Горький. В апреле 1901 года (через месяц после выхода в свет «Горящих зданий») в журнале «Жизнь» было напечатано его новое стихотворение, которое называлось «Песней о Буревестнике»:
«Ветер воет… Гром грохочет…
Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря.
– Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет среди молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
– Пусть сильнее грянет буря!»
Своим стихотворением Горький тоже предупреждал россиян о приближении некоего грозового фронта. Видный социал-демократ Емельян Михайлович Ярославский, расшифровывая смысл горьковского «Буревестника», впоследствии написал:
«… это боевая песнь революции… Его переписывали от руки, его читали и перечитывали в рабочих кружках и в кружках учащихся».
Цензор, давший разрешение на публикацию «Песни», тоже оставил своё мнение:
«Означенное стихотворение произвело сильное впечатление в литературных кружках известного направления, причём самого Горького стали называть не только „буревестником“, но и „буреглашатаем“, так как он не только возвещает о грядущей буре, но зовёт бурю за собою».
В семье Маяковских «Песню» Максима Горького не могли не заметить. А если заметили, значит, тоже «читали и перечитывали».
В 1901 году Россия узнала ещё об одном поэте. Он учился на естественном отделении физико-математического отделения Московского университета, звали его Борис Николаевич Бугаев, но стихи свои он публиковал под псевдонимом Андрей Белый. Некоторые из них производили сильное впечатление на тех, кто ожидал бурю. В стихотворении «Жизнь» говорилось:
«Пускай же охватит нас тьмы бесконечность —
сжимается сердце твоё?
Не бойся, засветит суровая Вечность
полярное пламя своё!»
«Утешение»:
«Хандру и унынье, товарищ, забудь!..
Полярное пламя не даст нам уснуть…»
«Раздумье»:
«Ночь темна. Мы одни.
Холод. Ветер ночной
деревами шумит. Гасит в поле огни.
Слышен зов:
"Не смущайтесь…
я с вами… за мной!"»
Поэт Белый призывал «товарищей» терпеливо переждать ночной мрак и дождаться утра, когда всё вокруг «засветит» некое «полярное пламя», чем-то родственное «буре» Максима Горького.
Наступил год 1902-й.
Входивший в Лондоне журнал российских эмигрантов «Жизнь» напечатал перевод на русский язык «Интернационала», ставшего вскоре международным гимном социалистов и анархистов. И в России запели:
«Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов.
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой идти готов».
А 8 февраля в Санкт-Петербурге Отделение русского языка и словесности Императорской Академии наук избрало писателя Максима Горького почётным академиком. Узнав об этом, царь Николай Второй ужаснулся и потребовал отменить избрание.
Горького из академиков удалили. В знак протеста из Академии вышли писатели Владимир Короленко и Антон Чехов.
Жизнь продолжалась.
Глава вторая
Постижение бунтарства
Начало учения
Весной 1902 года пришла пора поступать в гимназию Володе Маяковскому. Его мать вспоминала:
«Я сшила ему синие длинные суконные штаны, белую матросскую рубашку, пришила на рукав синий якорь и купила матросскую бескозырку с лентой и надписью: „Моряк“. Володе очень понравился этот костюм».
Родители повезли его в Кутаис – сдавать вступительные экзамены, которые начинались 12 июня.
Александра Алексеевна Маяковская:
«Тогда не было автомобилей, и между Кутаисом и Багдади ходили дилижансы – большие, на двенадцать человек, экипажи, запряжённые четвёркой лошадей. Дилижанс отходил только утром».
Приехали в Кутаис.
Сохранился диктант, написанный маленьким Володей:
«Вчера я с папой ходил в гимназию. Нам нужно было узнать, когда будут экзамены. Сторож Иван сказал нам, что они будут во вторник.
– Господи, о чём меня будут спрашивать учителя?».
За диктант Володя получил четвёрку. О вопросах, которые задавались на устном экзамене, в «Я сам» написано:
«Экзамен в гимназию. Выдержал. Спросили про якорь (на моём рукаве) – знал хорошо. Но священник спросил – что такое „око“. Я ответил: „Три фунта“ (так по-грузински). Мне объяснили, что „око“ – это „глаз“ по-древнему, церковнославянскому. Из-за этого чуть не провалился. Поэтому возненавидел сразу – всё древнее, всё церковное и всё славянское».
По закону божию и арифметике он получил четвёрки, по русскому устному – пять.
Из воспоминаний матери:
«В последний день экзаменов у Володи повысилась температура, он заболел брюшным тифом…
Болезнь Володи протекала в тяжёлой форме, и мы очень беспокоились…
Наконец, Володе стало лучше. Пришёл врач и разрешил ехать в Багдади.
– Но только беречься, не пить сырой воды!
Эти слова Володя запомнил навсегда. В Кутаисе не было водопровода, и жители пили воду из реки Рион, отстаивая её квасцами. Мы всегда пили в Кутаисе кипячёную воду, Володя, вероятно, напился сырой воды вне дома».
Много лет спустя, обращаясь к «товарищам-потомкам», Маяковский скажет о себе:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: