Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам

Издателем «Весны» формально считалась супруга хозяина журнала – Любовь Александровна Шебуева. То есть получается, что фактическим редактором столичной «Весны» был прибывший с Урала Василий Каменский.

Как такое могло случиться?

Чтобы ответить на этот вопрос, приглядимся к хозяину журнала.

С Николаем Шебуевым мы встречались, когда рассказывали о первой русской революции. 13 ноября 1905 года в Петербурге вышло сразу два сатирических журнала: «Пулемёт», редактировавшийся поэтом, прозаиком и публицистом Николаем Георгиевичем Шебуевым, и «Сигнал», который издавал и редактировал Корней Иванович Чуковский.

На обложке первого номера «Пулемёта» был изображён кричащий мужчина, а под ним – подпись: «Долой!» и фраза, объяснявшая, кем является тот, кто кричит: «Его рабочее Величество пролетарий Всероссийский». На первой странице журнала красовался текст царского манифеста с отпечатком кровавой ладони.

На следующий день в петербургских газетах появилось сообщение:

«Вчера в 2 часа дня в одну из главных типографий Петербурга, типографию товарищества „Труд“, явился местный пристав, инспектор типографии с понятыми и по распоряжению Управляющего министерством внутренних дел Дурново опечатали типографию. Причина – напечатание № 1 сатирического журнала „Пулемёт“, издаваемого Н.Г. Шебуевым. На 1-й странице журнала напечатан манифест 17-го октября с приложенной кровавой рукой и надписью „здесь Трепов руку приложил“.

Сегодня в ночь Н.Г. Шебуев арестован».

В ордере на арест Николая Шебуева было написано, что он берётся под стражу «за оскорбление императорского величества и дерзостное неуважение к верховной власти».

Шебуева заключили в Петропавловскую крепость, но журнал «Пулемёт» продолжал выходить. Вышло, правда, всего четыре номера – пятый был конфискован полицией.

Журнал «Сигнал» после четвертого выпуска тоже был запрещён (за «оскорбление величества»), но его редактора суд оправдал, и Корней Чуковский продолжал ещё какое-то время выпускать свой журнал под другим названием – «Сигналы».

Подобная «свобода слова», дарованная царским правительством, вызвала множество шуток и анекдотов, о которых видный социал-демократ Вацлав Вацлавович Боровский написал:

«Потребность в смехе породила спрос на смех…

Под влиянием этого спроса создалась целая профессия смеющихся и смешащих литераторов, именуемых обыкновенно маленькими фельетонистами…

И эта жалкая картина пляшущего раба, когда кругом его царит мерзость запустения, особенно ярко резала глаза в истекшем году».

Эти слова были написаны в начале 1906 года, когда Николай Шебуев («пляшущий раб») всё еще находился в Петропавловской крепости. Как он сам потом написал (в книге «Дело о его рабочем Величестве пролетарии всероссийском»), у него было 28 судебных разбирательств! То есть со следователями из Охранного отделения общаться ему пришлось многократно.

Чем это общение завершилось?

Биографы Шебуева пишут, что в годы реакции – а ко времени его выхода из тюрьмы (в конце 1906 года) она была уже в самом разгаре – он отстранился от вопросов политики и превратился в защитника «чистого искусства». Иными словами, с ним (после общения с жандармами) произошло как бы то же самое, что случилось с освобождённым из заключения «товарищем Константином»: пришлось выбирать, что делать – продолжать подкалывать царский режим или переквалифицироваться в деятеля искусства {«ТАК НАЗЫВАЕМАЯ ДИЛЕММА»). В точно такой же ситуации оказался и Василий Каменский – после пятимесячного заключения в «одиночке Николаевской тюрьмы».

Создавая в 1908 году журнал «Весна», Николай Шебуев поставил в подзаголовок девиз:

«В политике – вне партий; в литературе – вне кружков; в искусстве – вне направлений».

Василий Каменский в тот момент придерживался точно таких же взглядов, о чём немного позднее написал:

«Мы – истые демократы, загорелые, взлохмаченные (тогда я ходил в сапогах и в красной рубахе без пояса, иногда с сигарой), трепетные, уверенно ждавшие своего часа».

Разве не чувствуется здесь опытная жандармская рука, направившая Шебуева и Каменского по пути, намеченному Охранным отделением? Шебуеву явно порекомендовали (и, надо полагать, весьма настойчиво) обратить внимание на прибывшего с Урала стихотворца и взять его в готовившийся к выходу журнал «секретарём» (или «соредактором»). А Каменскому также настойчиво посоветовали согласиться на предложение Шебуева и начать у него работать.

Вот так Василий Каменский и стал ответственным сотрудником столичного журнала. В «Весне» он не только печатался сам, но и помещал произведения Игоря Северянина, Ларисы Рейснер, Демьяна Бедного, Михаила Пришвина. Именно Каменский уговорил Николая Шебуева опубликовать стихотворение Виктора Хлебникова «Искушение грешника». Именно Каменский познакомил Хлебникова с братьями Бурлюками, и уже все вместе они создали группу литераторов-авангардистов «будетлян-гилейцев».

Сам о себе он говорил:

«В 1909 году написал первый роман «Землянка»…

В 1910 году в Петербурге вместе с Бурлюком, Хлебниковым и Еленой Гуро основали ядро футуризма, издав первую книгу «Садок Судей»».

Обратим внимание, как похожи взгляды тех, кто входил в «ядро футуризма», на девиз Николая Шебуева: быть вне партий, кружков и всевозможных «направлений».

Мало этого, посмотрим на шебуевские псевдонимы: Н.Георгиевич, Н.Шигалеев, граф Бенгальский, Подкалыватель, Мы…

«МЫ»! Точно так же называли себя и авторы «Пощёчины общественному вкусу».

Разумеется, никакими документами, подтверждающими эту версию, мы не располагаем – это всего лишь наше предположение. Но оно слегка приоткрывает завесу тайны, окутывающей движение, в котором участвовал молодой Маяковский.

Итак, Охранное отделение, целый год «перековывая» Николая Шебуева, превратило его из едкого высмеивателя царской власти в защитника «чистого искусства». Такая же «перековка» наверняка происходила и во время полугодовой «сидки» Василия Каменского – его тоже «перековали». Свести друг с другом двух «перекованных» революционеров для петербургских жандармов было не очень трудно – по «рекомендации» Охранного отделения Шебуев и взял в сотрудники своего журнала приехавшего с Урала стихотворца.

А Каменскому, в котором, бурля и расплёскиваясь, кипела свойственная юности творческая энергия, опытные сотрудники столичной охранки вполне могли неназойливо подсказать, посоветовать:

– Направьте свои силы и свой энтузиазм на сокрушение того, что возводилось веками и свой век давно уже отжило!