Александр Житинский - Виктор Цой

– Вообще эти песни очень многие понимают неправильно…

Харьков, сентябрь 1989 [61]

– Я считаю, что настоящая песня не нуждается ни в каких толкованиях. Она может быть многоплановой по смыслу, и каждый человек вправе сделать свое собственное толкование. Соответственно толкование песни будет субъективным. То есть оно может быть для одного хорошо, для другого плохо и т. д.

Новосибирск, декабрь 1988 [43]

– Объяснять песню – это все равно что объяснять анекдот. Это не интересно. Я не хотел бы ничего рассказывать. Я считаю, что все, что надо, там уже есть.

Мурманск, апрель 1989 [51]

– Я не пишу стихи. Я всегда писал только песни.

Таллинн, октябрь 1986 [13]

– Публиковать свои собственные стихи? Нет, я считаю, что они должны звучать вместе с музыкой, вернее даже, с группой.

Таллинн, лето 1987 [22]

– Картины ты давно рисуешь?

– Давно.

– И много нарисовал?

– Довольно много.

– Ты их сильно ценишь?

– Очень.

<���…> Иногда я рисую очень реалистические картины. Я учился рисованию, живописи десять или одиннадцать лет, поэтому я умею рисовать. Я знаю анатомию, как падает свет и все такое прочее. Иногда рисую собирательные картины, как «История любви», которая и висит в ДК Свердлова. Мне больше нравятся собирательные картины, как некая вещь, которая имеет меньше отношения к академическому искусству.

<���…> Можно сделать коллаж из газетных статей, который будет отражением времени, который будет документом того времени, – это уже другое. И нужен человек, который его сделал бы 1.

Ленинград, 1988–1990 [32] [19]

– Художественное училище им. В. Серова? Выгнали, но во многом это была и моя вина, потому что я не могу сказать, что отличался особой успеваемостью, так как в то время увлекся музыкой. Поскольку это для меня было уже совсем неинтересно, то совершенно закономерно – если б меня и не выгнали, я бы сам ушел.

Волгоград, апрель 1989 [53]

– Кем вы хотели быть в детстве?

– Художником.

– Чем вы занимаетесь в свободное время?

– Как несостоявшийся художник рисую для души.

Красноярск, декабрь 1989 [69]

– Конечно, это прекрасная идея – в зале выступает группа «Кино», а в фойе – мои картины, и особенно работы нашего барабанщика Георгия Гурьянова – известного авангардиста [20], за пределами нашей страны известного хорошо, а в Союзе значительно меньше. Но для таких серьезных гастролей, для попытки раскрыть себя наиболее многогранно как творческую личность, к сожалению, почти никогда не хватает времени, я бы сказал глубины организации гастролей. Наши менеджеры, к сожалению, считают своей главной задачей извлечение максимальной прибыли. Творческую сторону гастролей они во внимание не принимают. И зря. Во время моих выступлений в Америке американские менеджеры сразу устроили и выставку моих работ. Это, как они объяснили, значительно прибавило мне «долгосрочной популярности».

У нас, к сожалению, менеджеры еще не научились мыслить перспективно, живут в основном сиюминутным расчетом. Приносит Цой больше прибыли как музыкант – выжмем из этого все, что можно. А художник Цой пусть будет больше известен в Америке или во Франции – ведь наши выставочные залы дают доход во много раз меньше, чем концертные. Говоря все это, я имею в виду отнюдь не только себя, но и менеджеров отнюдь не местного масштаба, а самого высокого ранга.

Ташкент, март 1990 [72]

– Кого из художников ты наиболее ценишь?

– Георгия Гурьянова.

Пермь, апрель 1990 [83]

– Кино? Пригласили. Сначала в Киев на музыкальный фильм «Конец каникул» [21]. В нем участвовала вся наша группа. Сыграл там главную роль и написал пять песен, затем появился Рашид, и была работа о ленинградском роке – фильм «Йа-хха!». Снялся также у Соловьева в «Ассе» и в фильме Алексея Учителя «Семь нот для размышлений» («Рок». – Примеч. сост.), тоже о рок-музыке.

Алма-Ата, осень – зима 1987 [26]

– «Рок» – он какой-то немножко сентиментальный, слюнявый: Гребенщиков с детишками и прочее… «Асса» тоже создана человеком не нашего поколения. «Игла» мне нравится больше… Наглый фильм.

Мурманск, апрель 1989 [50]

– Я не очень понимаю, зачем песня «Перемен!» нужна этой картине («Асса». – Примеч. сост.). Потому что песня там выглядит, на мой взгляд, таким вставным зубом. Я, в конце концов, не мог предположить, каков будет конечный результат. Отвечает за все это только режиссер. Я только рад, что мне удалось в этом фильме выглядеть максимально отдельно от всего остального.

Одесса, 16 сентября 1988 [37]

– На самом деле фильм «Игла» был сделан так, что мы, наоборот, постарались отнестись ко всем суперменским вещам с некоторой иронией и немножко посмеялись над этим.

Алма-Ата, февраль 1989 [46]

– Вообще-то я не создавал ничего, просто старался быть естественным… И все же я позволил себе некоторые эксперименты. Ну, интересно иногда изобразить, скажем, хама. Я в жизни вряд ли повел бы себя так. Но все равно это недалеко уходит от реального персонажа, фильм делался без всяких костюмов и причесок. Я как ходил по улице, так и входил в кадр. Фильм снимал мой приятель Рашид Нугманов. Он позвонил мне и предложил эту работу. У нас был, конечно, первоначальный литературный сценарий, потом Рашид написал режиссерский, со значительными изменениями. В конце концов от оригинала не осталось почти ничего.

Волгоград, апрель 1989 [53]

– Персонаж получился в целом, как мне кажется, симпатичным, хотя местами блистает отсутствием хороших манер… Мне не нравилось кино, которое всерьез похоже на жизнь. Хватит с нас того, что мы видим вокруг себя, на экране хочется увидеть что-нибудь другое, и я надеюсь, зрителям будет ясно, что мы делали этот фильм не без иронии… Кажется, Бунюэль сказал в свое время: кинематограф существует для того, чтобы развлекаться самому и развлекать своих друзей. Друзья остались довольны, и я был удовлетворен… Мы две недели работали в студии над музыкой к этому фильму, сделали фонограмму на тридцать минут, и очень жаль, что она вошла в картину только небольшими фрагментами среди радио– и телепередач с классической и эстрадной музыкой. Согласившись быть композитором картины, я предполагал, что это будет фильм с использованием только рок-музыки.

Краснодар, май 1989 [56]

– Это было тяжело и очень утомительно. Знаете, мотание туда-сюда по стране… Хотя скорее было интересно, потому что я был поставлен в оптимальные условия, в каких только может работать киноактер (если, конечно, называть эту работу киноактерской). Режиссер Рашид Нугманов – мой приятель, у нас схожие взгляды, поэтому мы делали все, что хотели, и мне никогда не приходилось наступать себе на горло. Мы друзья, поэтому, если мне что-то совсем не нравилось, Рашид от этого отказывался… Конечно, у Нугманова было свое мнение, а у меня – свое, что неизбежно. Мы с ним много спорили, и у него было гораздо больше прав. Но мне это не мешало, поэтому мы снова собираемся писать сценарий и снимать… Сценарий, от которого предыдущий режиссер отказался, попал нам в руки за две недели до начала съемочного периода. Мы его прочли и отложили. Снимали ту же историю, но тексты уже придумывали сами на площадках.