Вадим Евсеев - Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера

Правда, на золотом матче с ЦСКА в 2002 году – частично. Мы как раз тогда летали на очередное обследование с Полиной и возвратились перед самым началом игры. Меня папа встречал – и на стадион. Только на второй тайм успела. Поэтому победный гол Лоськова не видела – Димка же его в начале забил.

Мы дружим, очень хорошо общаемся с Еленой Нигматуллиной, а Руслан тогда в ЦСКА уже играл. На стадионе рядом сидели и болели каждый за своего мужа и его команду.

Более счастливым, чем после того «золота», я Вадика из-за футбольных событий не видела, наверное, никогда. Но в победную раздевалку жены не заходили. Отметили победу потом на банкете в ресторане, там же, на «Динамо».

А два года спустя в Ярославль ездили всей толпой. И жены, и друзья – клуб автобус из Москвы организовал. А возвращались уже вместе с командой. Помню, как Лима в автобусе плясал полуголый…

Ни в «Торпедо», ни в «Сатурне» женского коллектива у нас не было. В Раменском только с Ольгой Лоськовой общались, и все. Это плохо, конечно. Общаться надо. Через женщин все равно многое идет. И то, что в «Локомотиве» был такой женский коллектив, на единстве мужского сказывалось.

Могу представить, что бы сделал со мной тот же Бышовец, если бы услышал фразу, которую я произнес внутри команды в начале работы со Славолюбом Муслином! На сборах как-то сказал: «Ну что, будем в середине вариться…»

Вокруг было много народу, и при Бышовце информация до главного тренера обязательно дошла бы. Так у него была поставлена работа. Может, она и до Славо дошла, не знаю. Но он никак не дал мне об этом знать. Наоборот, доказал за это время и мне, и другим ребятам, что адекватен, да и просто любит футболистов.

У Муслина все было четко. Расписание тренировок вывешивалось на неделю вперед – слышал, позже у Дика Адвоката в «Зените» так же было. Мы знали поминутно, когда что будет, и могли строить планы на свободное время, не боясь, что в последний момент из-за плохого настроения тренера все поменяется. Мы чувствовали, что нас уважают.

Ему, как и Семину, я мог сказать все. Однажды пошутил по поводу его служебной машины. Она была довольно скромной, если учесть, что на ней ездил главный тренер «Локомотива». Говорю ему как-то: «Пересаживайтесь к Спахичу, не позорьтесь». А он в ответ смеется и руками разводит: мол, ничего не могу поделать – такую машину клуб выделил. Бышовец потом на этом «Фольксваген Пассате» ездить отказался.

В плане машин кое-что удивило меня и покруче, чем Муслин. Перед римским матчем «Локомотива» с «Ромой» в Лиге чемпионов на базу «Лацио», где мы тренировались, приезжал Паоло ди Канио. Он ездил на «Мини-Купере». Это было совсем удивительно. И с этим футболистом и его брутальным имиджем никак не ассоциировалось…

При Муслине – не знаю уж, по чьей инициативе – мы после каждого матча стали собираться в ресторане около клубного интерната. Там были игроки, тренеры, руководители, иногда даже случайно забредали болельщики, если охрана не проявляла бдительность.

Царила там полная свобода, запретов не было, каждый мог сколько угодно выпить, поговорить на любые темы. Сидел, к примеру, председатель совета директоров Сергей Липатов и смотрел, как я пять кружек пива ребятам несу, несмотря на то что там есть официанты.

Мы тогда в «Локомотиве» никого не боялись. Есть такое фанатское двустишие: «Самый лучший коллектив – это наш «Локомотив»!» К нашему коллективу тогда это полностью относилось…

Одна история с Бикеем доказала, что Муслин не только хороший тренер, но и личность. Камерунец в присутствии других футболистов оскорбил и тренера, и руководство. Потом, правда, извинился, и Славо нам сказал, что прощает его.

Но тут прозвучала ключевая фраза. «А вы его прощаете?» – поинтересовался у нас Муслин. И хорошо, что сделал это. Потому что мы ответили: «Нет».

И объяснили, почему. Бикей – очень странный человек. Обычно люди прислушиваются к чужим советам и меняют свое поведение, если оно не нравится окружающим. Даже Кингстон – на что был отчаянный парень, и тот со временем прислушался и перестроился.

А Бикей не собирался никого слушать. Упрямый был как осел. Он на всех плевать хотел, вел себя, словно он – главный. И в игре хочется ведь, чтобы было удобно и принимать, и отдавать мяч, а его это совершенно не заботило. Однажды он кинул мне мяч, как собаке кость, так я «с пушки» в ответ ему отдал – пускай сам останавливает, как хочет.

У них с Руополо была одна машина с водителем на двоих. По дороге на базу тот заезжал за итальянцем, затем они подбирали Бикея, который вечно опаздывал. То на двадцать минут, то на полчаса. Как-то Руополо возмутился, так камерунец полез на него с кулаками. Лось как капитан узнал и говорит тому водителю: «Чего ты Бикея ждешь? Нет его вовремя – езжай на базу. Пусть добирается как хочет. Опоздает на тренировку – заплатит штраф. Поумнеет». Однажды водитель так и поступил. Бикей потом в клуб заявился, скандалил…

Как-то на предсезонке Муслин спросил у Бикея, почему тот в клуб не приехал между сборами, когда его спортивный директор Хасан Биджиев звал. Тот грубо ответил: «У меня выходные вообще-то были!» Они сцепились, и Славо выгнал его с тренировки.

Потом Муслин сказал, что Бикей извинился – но тут уже я прямо заявил, что перед нами он вообще-то не извинялся, а все происходило не между ними один на один, а в нашем присутствии.

Так вот, когда Муслин узнал, что команда настроена против Бикея, этого футболиста в «Локомотиве» не стало. И мы тренера за это зауважали. А для меня вообще такое было впервые, что футболисты до такой степени не воспринимают своего коллегу. Бикей, наверное, думал, что с ним так до конца и будут шутки шутить и поздно сообразил, что это – коллектив и тут всему есть предел.

При Муслине пресловутый мобильник для звонков во время матча у тренерского штаба тоже был, но находился он у тренера вратарей Заура Хапова. Он всегда и разговаривал, Славо – ни разу не помню. Как-то раз я был в запасе, разминался, Хапов меня подзывает: «Иди скажи Муслину, чтобы вот этого поменяли». Но, видимо, тренер отреагировал нервно, и потом Заур весь удар принимал на себя и просьб больше не передавал.

В начале чемпионата-2006 мы сыпались – одно очко после четырех туров. И играем в Черкизове с ЦСКА. Ведем 1:0, потом проигрываем к перерыву – 1:2. В раздевалке Хапов, поговорив по телефону, говорит: «Премиальные за ничью – десять тысяч долларов!»

Выходим на второй тайм – О’Коннор сразу забивает. Ближе к концу игры идем вперед, атакуем, и тут Хапов после очередного сеанса связи кричит: «За победу – 20 тысяч». И на 90-й Иванович забивает победный!

Входим в раздевалку – и Филатов туда же. Я говорю: «Николаич, хорош – 20 тысяч!» Он удивленно: «Какие 20 тысяч?» – «Как – какие? Хапов сказал – 20 тысяч премиальные». – «Не знаю, что вам Хапов сказал, с Хапова тогда их и требуйте». Дали в итоге только десять. Потом это вошло в шутку, мы любили говорить президенту: «Ладно, Николаич, добавьте еще десять!»