А. Солнцев-Засекин - Побег генерала Корнилова из австрийского плена. Составлено по личным воспоминаниям, рассказам и запискам других участников побега и самого генерала Корнилова

Лично же для себя, кроме желания помочь делу спасения Родины и послужить ей, генерал Корнилов ничего не желал.

Эти правдивые и искренние слова еще больше подогрели в Керенском чувство ненависти к Корнилову и мести. Он уже с момента занятия генералом Корниловым поста Верховного главнокомандующего, чувствуя в нем своего политического соперника и сильной воли человека, учинил за Ставкой шпионаж. В этом отношении ему помогал служивший ранее там Генерального штаба полковник Барановский, занимавший при Керенском должность начальника его личной канцелярии. После Государственного совещания шпионаж за генералом Корниловым и его сослуживцами еще более усилился.

В связи с принимаемыми мерами по обеспечению столицы со стороны наступавших немцев генералом Корниловым был двинут в район к югу от Петрограда 3-й конный корпус генерала Крымова.

Еще во время перевозки корпуса в указанный район по просьбе самого же Керенского, в виду предстоящего выступления в конце августа в Петрограде большевиков с целью свержения Временного правительства и захвата власти, а также ненадежности большевистски-настроенного Петроградского гарнизона, корпус этот был двинут непосредственно к Петрограду. Указанную просьбу Керенского передал генералу Корнилову приехавший в Ставку Савинков.

На совещании 23 августа, на котором принимали участие генерал Корнилов, генералы Лукомский, Романовский, Барановский, Савинков и др. чины Ставки, было решено, что как только 3-й корпус подойдет к Петрограду, Временное правительство объявит город на военном положении; войска войдут и не допустят выступления большевиков; если же последнее состоится, то разгонят Совет рабочих и солдатских депутатов и подавят восстание.

В то время, когда корпус приближался к Петрограду и передовые его части уже были в районе города Луги и ст. Дно, в Ставку к генералу Корнилову приехал бывший член Государственной думы В. Н. Львов. Его послал Керенский для переговоров с генералом Корниловым по вопросу о сформировании новой российской власти. Львов заявил, что если, по мнению генерала Корнилова, дальнейшее участие во Временном правительстве Керенского вредно для страны, то последний немедленно уйдет. Если же Керенский может рассчитывать на поддержку со стороны генерала Корнилова, то он останется в составе правительства. Кроме того, Львов от имени Керенского просил генерала Корнилова изложить свою программу, как спасти Россию от разрухи и какая власть сейчас нужна.

Честный, всегда прямолинейный в высказываемых взглядах, глубоко прочувствовавший и переживший весь трагизм положения горячо любимой им Родины, генерал Корнилов заявил, что при создавшемся в России положении единственное спасение он видит в диктатуре, добавив при этом, что сам он не стремится к власти и готов подчиниться тому, кому будут вручены указанные полномочия.

На это Львов заметил, что весьма вероятно, если правительство станет на эту точку зрения, то диктаторские полномочия будут вручены ему, генералу Корнилову. Последний еще раз подчеркнул, что только твердая власть спасет Россию и что он от такого предложения не откажется, добавив при этом, что участие Керенского и Савинкова в управлении страной даже при диктатуре необходимо.

Для дальнейших переговоров о сформировании власти генерал Корнилов просил Керенского приехать к нему в Ставку.

Львов уехал. На следующий день, 26 августа вечером, Корнилов имел разговор по прямому проводу (Ставка – Петроград) с Керенским и Львовым. На вопрос Керенского – подтверждает ли он, генерал Корнилов, свой вчерашний разговор со Львовым о создании российской власти, генерал Корнилов ответил, что подтверждает и во имя спасения страны просит его и Савинкова приехать 27 августа в Ставку, где будет обсужден и решен вопрос о сформировании новой власти. На это Керенский ответил, что 27 августа приехать не может, а приедет попозже.

Однако Керенский не только не приехал, а совершил акт величайшей провокации.

Он, сам командировавший Львова к генералу Корнилову для переговоров, объявил по всей России, что генерал Корнилов прислал к нему Львова с ультимативным требованием – вручить ему, Корнилову, диктаторские полномочия.

В ночь на 27 августа Керенский самовольно, без санкции Временного правительства, действуя в тесной связи с Советом рабочих и солдатских депутатов, прислал телеграмму генералу Корнилову с приказанием сдать должность Верховного главнокомандующего начальнику штаба генералу Лукомскому и выехать в Петроград.

Генерал Корнилов отказался исполнить такое незаконное самоличное приказание Керенского и до выяснения обстановки остался на своем посту. Все главнокомандующие фронтами поддержали генерала Корнилова.

После этого Керенский обвинил Корнилова в мятеже против верховной власти, в посягательстве на завоевания революции, в контрреволюции и проч. Он приказал остановить двигавшийся для усмирения большевиков в Петроград 3-й конный корпус, объявив, что корпус этот направлен генералом Корниловым для низложения существующей революционной власти.

Не подчиняясь распоряжению Керенского, генерал Корнилов обратился с воззванием и призывом к армии и народу. В них он указывал на катастрофическое положение России и злостную провокацию, совершенную в отношении его Керенским.

«Русские люди, – писал генерал Корнилов, – великая Родина наша умирает, близок час кончины. Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большинства Советов действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба… Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины… Заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад новой государственной жизни.

Передать же Россию в руки ее исконного врага – германского племени – и сделать русский народ рабами немцев я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама земли Русской… Перед лицом всего народа объявляю, что долг солдата, самопожертвование гражданина свободной России и беззаветная любовь к Родине заставили меня в эти грозные минуты бытия Отечества не подчиниться приказанию Временного правительства. Поддержанный в этом решении всеми главнокомандующими фронтов, я заявляю всему народу русскому, что предпочитаю смерть устранению меня от должности Верховного. Истинный сын народа Русского всегда погибает на своем посту и несет в жертву Родине самое большое, что он имеет – свою жизнь».