Иван Прыжов - Московские дуры и дураки

Наконец г. Прыжов, рассказывая о почитателях Ивана Яковлевича и о происшествии с некой г-жей Г-ой, говорит: «Но не ко всем добр Иван Яковлевич. Настоящих дураков и он даже (?!) гоняет от себя, особенно, когда они обращаются к нему с нелепыми вопросами» (Стр. 23).

Прекрасно! Довольно! Нет никакого сомнения, даже по уверениям самого г. Прыжова, что Иван Яковлевич, человек неглупый, даже умный. Пусть же он сам за себя и ратует пред ним. А мы с своей стороны, по вызову г. Прыжова, решаясь встать только на месте сторонников Ивана Яковлевича, имеем намерение высказать здесь г. Прыжову лишь несколько слов и мнений своих в опровержение главной идеи его; и при том, с таким нашим уверением г. Прыжова, что мы решительно не изуверы и не поклонники Ивана Яковлевича, даже скажем более: мы во всю жизнь свою ни разу не были у Ивана Яковлевича; и если бы г. Прыжов не познакомил нас с его портретом, приложенным при его книжке, мы бы и до сих пор оставались вовсе не знакомыми с Ив. Яковлевичем. А за это искренне благодарим г. Прыжова. — Но может быть г. Прыжов останется недоволен нашими мнениями; то вслед за ними помещаем уже собственное обращение Ивана Яковлевича к г. Прыжову, и его протестацию. Как нее это покажется г. Прыжову, не знаем; но смеем думать, что многие из читателей согласны будут и с нами. Из уважения же к Ивану Яковлевичу, как к главному действующему лицу и в брошюрке г. Прыжова и в нашей, и главному претендателю на г. Прыжова, мы свое маленькое изданьице имеем право назвать, и называем: «Протест Ивана Яковлевича на г-на Прыжова, за название его лжепророком».

Итак, юридически приступая к самому делу и всматриваясь в предложенную нам брошюру г. Прыжова, «житие Ивана Яковлевича, известного пророка в Москве», во первых, мы находим, что она состоит из 30-ти страниц собственного сочинения г. Прыжова. Из них первые 13-ть автор наполняет, без скупости, историческими продуктами о ханжах, юродах, уродах, убогих и проч.; говорит о их происхождении или появлениях, занятиях, приютах или помещениях и зазорном их поведении; наконец, поименовав более знаменитых или известных древних юродивых и блаженных, причисляет к ним и Ивана Яковлевича, говоря о нем таким образом: «древнерусских юродов мы можем изучать, в настоящее время, на живых образцах, сохраняющихся в матушке Москве, где, кроме Ивана Яковлевича , есть еще и другой пророк Семен Митрич». Теперь, кажется, понятно нам и ясно читателю, почему г. Прыжову нужны были исторические материалы, — понятно и то, почему Иван Яковлевич у него лжепророк!

Но, рассматривая самые факты, приведенные г. Прыжовым и сделанный из них вывод об Иване Яковлевиче, мы замечаем, что такой силлогизм построен не на твердом основании и потому стоит неправильно, криво, — того и гляди, что повалится; а оттого и заключение его выходит неосновательно и даже совсем ложно. Ставить Ивана Яковлевича в уровень с юродами, взятыми из древней Руси — совершенно нельзя; потому что сам же он, замечая в тех остатки древнерусского язычества, в Иване Яковлевиче — их не нашел (стр. 12); стало — Ив. Яковлевич принадлежит к другой категории юродов, гораздо лучшей, по нашему мнению, и высшей по чистоте своей; но к какой именно, об этом скажем в своем месте: а пока, между прочим, откроем г. Прыжову наше впечатление, какое мы почувствовали при чтении его книжки, от способа составления оной.

Метод сочинения г. Прыжова показался нам вроде следующего: нам представилось, что будто бы некто написал книжку о самом г. Прыжове и назвал ее житием Ив. Гавр. Прыжова, лже-экзекутора такого-то департамента; а в самой книжке рассказывал, как Китайцы любят сидеть на «корточках» и, всегда желают, чтобы и другие при них точно так же сидели и, наконец, каким культом окружает себя Китайский Император, а о г-не Прыжове, из всего этого, вывел именно то заключение, что он, должно быть, действительно лже-экзекутор. Извините г. Прыжов за сравнение; может быть наша фантазия покажется вам несколько дика; но… нам именно так странен показался способ вашего сочинения, «жития Ив. Яковлевича».

Далее, г. Прыжов, на двух или трех страницах, излагает краткую биографию Ив. Яковлевича, еще молодых лет его, присовокупляя обстоятельство, заставившее его поселиться на жительство в лесу, и то происшествие, по которому он взят быль, по распоряжению Смоленского губернатора, и отправлен в Московский «безумный дом», — и заключает все это следующими насмешливыми словами, называя опять Ив. Яковлевича — пророком: «ехал Ив. Яковлевич в Москву, а слава его бежала впереди и распространяла слух, что едет пророк, чудесно все угадывающий и предсказывающий».

За исключением этого несчастного и неуместного юмора, мы все-таки должны сказать по совести, что эти страницы для нас показались более всех, — и предыдущих и последующих, — полезными и поучительными. Мы узнаем из них, например, что Ив. Яковлевич был сын священника и получил окончательное образование в духовной Академии. А это такие крупные факты, которые г. Прыжов, кажется, должен бы был непременно принять в соображение при решении своем столь ужасающего нас приговора над Иваном Яковлевичем. Но он не только не принял их в уважение и не подумал о них, а даже, как видите, жестоко издевается над ним. Жалкая неосторожность! Шаткая торопливость! Более г. Прыжову, по скромности своей, приписать ничего не можем. Иначе легко можно встать нам на месте автора «жития Ив. Яковлевича».

Но, послушайте же г. Прыжов, почему два выше приведенные и нижеследующие факты, из жизни Ив. Яковлевича, должны быть для вас и для нас равно интересны и дороги. Мы думаем; если бы — вы руководствовались ими, то не пришли бы к ложному заключению, что Иван Яковлевич — лжепророк; для нас же они теперь нужны потому, что мы заимствуя от них силу и возможность, можем найти крепкую опору опровергнуть ваше несправедливое мне-не, насчет Ив. Яковлевича, а может быть и утешение, хоть впоследствии, услышать, если несовершенное ваше раскаяние, по крайней мере более отрадное для нас, и более выгодное для Ив. Яковлевича суждение. С этою целию, останавливаясь здесь и останавливая ваше внимание, объясним вам самые факты:

а.) Иван Яковлевич — сын священника: значит, первоначальное воспитание получил он под руководством такого пестуна, который, нельзя думать, чтобы не указал своему сыну настоящей дороги к истине и добродетели. Руководя других, оставил ли бы он сына своего без должного наставления? Стало быть Ив. Яковлевич в детстве своем мог получить что либо прочное в запас и на будущую жизнь свою. Положим, что все это со временем легко может забываться, зато, когда нужно это бывает, скоро и припоминается. «Что посеешь, то и пожнешь, непременно».

б.) Ив. Яковлевич получил окончательное высшее образование в духовной Академии; стало, темная повязка, если только она еще висела над глазами Ив. Яковлевича, здесь должна была совершенно упасть. Здесь, вероятно, он мог основательно узнать, что такое истинное юродство, и что такое противное всем образованным людям ханжество и пустосвятство; вероятно слышал, еще прежде автора его «жития», и о тех исторических личностях, на которые указал нам г. Прыжов. Как же после этого можно было думать, и нам соглашаться, чтобы Ив. Яковлевич, с таким запасом сведений, — и притом с истинно религиозным направлением, — мог сбиться на тот опасный и ложный путь, на который поставил его г. Прыжов? Кто теперь поверит ему, чтобы Ив. Яковлевич ушел в лес по другой какой-либо причине и принялся за такое преступное дело, как лжепророчество, в котором есть «посягательство на имя Божие и даже на вдохновение Божественное в делах и словах одной лжи в обмана?» Но об иных причинах здесь и речи быть не может; с этим намерением, вначале, мы и поставили на вид читателю доказательства, свидетельствующие о здравости мыслей Ивана Яковлевича.