Борис Корнилов - «Я буду жить до старости, до славы…». Борис Корнилов

[85] Стихотворение написано во время поездки Бориса Корнилова на Северный Кавказ. Скала «Пронеси, Господи» — скала, нависающая над одним из участков Краснополянского шоссе, горной дороги из Адлера в Красную Поляну. Дорога и стометровый туннель строились с 1897 по 1899 год под руководством инженера-путейца Василия Константиновича Константинова (1867–1920). Перед въездом в туннель установлен барельеф инженера.
С печалью глубокой,
с одышкой,
с трудом
историю эту начну я,
как в камне отвесном,
от горя седом,
дорогу рубили вручную [86] …дорогу рубили вручную . — При строительстве Краснополянского шоссе использовалась самая примитивная техника: лом, кирка, лопата. .
Висели на люльках,
вгрызаясь в гранит [87] Висели на люльках, вгрызаясь в гранит… — В путеводителе С. Дороватовского приводится описание очевидца: «За выступ скалы привязывалась веревка, на которой спускался рабочий, и, повисая над бушующей Мзымтой, он просверливал скважину, в которую закладывал динамитный патрон. Затем откачивался на веревке в сторону, чтобы выждать взрыва, но иногда не удерживался, и его подносило к забою. Тогда взрыв оказывался для рабочего смертельным». ,
ступеньку ноге вырубая.
Под ними могила
ревет и гремит,
и манит,
и тьма голубая.
Срывались и падали —
смерть горяча,
секундою жизнь пролетела.
И долго ворчала вода, волоча
о камни разбитое тело…
Никто не поможет,
ничто не спасет,
и страшно и холодно им там,
и пляшет
и к Черному морю несет
река сумасшедшая — Мзымта [88] Река сумасшедшая… — Мзымта — река в Краснодарском крае. «Мзымта» в переводе с убыхского языка — «бешеная». .
На место убитого
встанет другой —
их много, голодных, на свете,
за хлеба кусок,
за короткий покой —
за то, чтоб не плакали дети.
Судьба — до чего же нехороша…
Откуда они? — спроси их, —
ответят вполголоса, тяжко дыша:
с Украины,
из России…
Армяне и турки [89] …ответят вполголоса, тяжко дыша: с Украины, из России… Армяне и турки… — Строили Краснополянское шоссе главным образом греки и турки. Основной контингент строительных рабочих был — турки, набранные из турецкого поселения в Сочи, Турецкий овраг. ,
и все, как один —
различья искать не стану, —
что этот старик с украинских равнин,
что этот из Дагестана.
А кто-то из них,
невеселый и злой,
придумал, как песню, такое:
высоко два лома
под самой скалой
вонзил разъяренной рукою [90] …высоко два лома под самой скалой вонзил разъяренной рукою . — В расщелине на скале «Пронеси, Господи» действительно врублены два лома. .
Казалось, какая от этого стать?
Но сердце сдавила тоска мне,
что их никому никогда не достать,
не вырвать, не вынуть из камня.
Навеки застрявшие в белой скале, —
сегодня их доля иная:
о счастье, о ненависти, о зле,
о славе напоминая.
Орудие только бессмертных людей,
о нем наша песня любая,
которому верь
и которым владей,
дорогу себе прорубая.

Мы, маленькие, все-таки сумели,
перешагнули злобную черту
и вышли из тяжелых подземелий
вот в эту голубую красоту.
И ласточки и голуби поют там,
а песня непонятна и легка —
хозяюшка,
наверно, для уюта
нам небольшие стелет облака.
Мы разбираемся в ее законе —
она для нас планеты нашей треть,
где девушки
и дерево
и кони,
предоставляет сразу осмотреть.
И бережно спускает на равнину,
которую я все же не покину,
не изменю ни лесу, ни траве,
хотя земля по-прежнему сурова,
хотя красиво облака сырого
еще роса горит на голове.
Знать, потому, что весело доныне,
привык я просыпаться поутру.
На этой мягкой, ласковой равнине
я облако, не мешкая, сотру.
Знать, потому, что я хочу учиться,
как на траве пушистые лежат
ворчливые медведи и волчицы.
А я люблю волчат и медвежат.
Я радуюсь —
мне весело и любо,
что навсегда я все-таки земной,
и что моя
зазноба и голуба
опять гуляет вечером со мной.

Я крадусь,
мне б до конца прокрасться,
сняв подкованные сапоги,
и собака черного окраса
у моей сопутствует ноги.
Мы идем с тобой, собака, прямо
в этом мире, полном тишины, —
только пасть, раскрытая как яма,
зубы, как ножи, обнажены.
Мне товарищ этот без обмана —
он застыл,
и я тогда стою:
злая осторожность добермана [92] …злая осторожность добермана… — Доберман — порода короткошерстных служебных собак, выведена в конце XIX века в Тюрингии в г. Апольда Фридрихом Луисом Доберманом. В России доберманы появились в начале XX века. С середины 20-х годов и до начала 40-х доберман был основной служебной собакой в погранчастях, в армии и милиции. Затем его сменила немецкая овчарка. Дело было в том, что доберман, в отличие от овчарки, болезненно реагирует на смену хозяина, а Сталинская «ротация кадров», т. е. террор, таковую смену обеспечивал с завидной регулярностью. У Б. Корнилова была собака породы доберман, о чем вспоминала его жена Л. Борнштейн.
до конца похожа на мою.
Он врага почуял.
Тихой сапой
враг идет,
длинна его рука,
и когда товарищ двинет лапой,
я его спускаю с поводка.
Не уйти тогда тому,
не скрыться
и нигде не спрятаться,
поверь, —
упадет
и пискнет, словно крыса:
побеждает зверя
умный зверь.
Пес умен,
силен,
огромен,
жарок…
Вот они —
под пули побегут.
Сколько доберманов и овчарок
нам границу нашу берегут?
Сколько их,
прекрасных и отличных?
Это верный боевой отряд.
Вам о псе
расскажет пограничник,
как о человеке говорят.
Вдруг война,
с погибелью,
с тоскою,
посылает пулю нам свою, —
и, хватаясь за ветер рукою,
я от пули упаду в бою.
И кавалерийские фанфары
вдруг запели около меня…
Знаю я — собаки-санитары
вызволят меня из-под огня.
Добрый доктор рану перевяжет,
впрыснута для сердца камфара.
«Поправляйтесь, мой милейший», —
скажет,
и другого вносят фельдшера.
Через месяц я пройдусь, хромая,
полюбуюсь на сиянье дня,
и собака, словно понимая,
поглядит с любовью на меня.
Погуляю,
силы все потрачу
и устану —
сяду на траве,
улыбнусь,
а может быть, заплачу
и поглажу пса по голове.