Анатолий Терещенко - Сталин и контрразведка

В статье, посвященной 50-летию Ленина, Сталин писал:

«Задача состояла в том, чтобы отделить овец от козлищ, отмежеваться от чужаков, организовать кадры опытных революционеров на местах, дать им ясную программу и твердую тактику, наконец, собрать эти кадры в единую боевую организацию профессиональных революционеров, достаточно конспиративную для того, чтобы устоять против жандармских набегов, но, вместе с тем, достаточно связанную с массами для того, чтобы повести их в нужную минуту на борьбу».

В свою очередь Ленин ценил в Сталине его сильные стороны политического лидера, считался с его мнением по определенным вопросам и никогда не сомневался в его преданности делу. А еще Ленин находился под влиянием тех чувств, которые питал к нему грубоватый кавказец. Сталин был на 10 лет моложе и относился к Ленину, как ученик к учителю.

Но вот что интересно. Еще в 1918 году Сталин публично выражал свое скептическое отношение к пресловутой мировой революции, о которой талдычили троцкисты и «старики» из «ленинской гвардии».

Уже в начале 1921 года между Сталиным и Лениным появились первые признаки противоречий и даже разлада. Ленин одержал заметную победу на Х съезде партии, в результате которой разрешился внутрипартийный конфликт – причина холодности между ним и Троцким. Теперь они сблизились по многим вопросам международной политики, в том числе и по проблемам мировой пролетарской революции, которую они считали панацеей от всех империалистических болячек.

Сталин не мог спокойно смотреть на укрепление дружеских отношений его заклятого врага с уважаемым им вождем. В нем проснулось злобное чувство ревности. Это не осталось незамеченным Лениным. В беседе с Зиновьевым, предлагающим Сталина для выборов в Секретариат, Ленин неожиданно заметил:

«Сей повар будет готовить только острые блюда».

И действительно, при обсуждениях национального вопроса Ленин уловил, что Сталин прекрасно готовит острые блюда. В вопросах самоопределения наций Ленин исходил из либеральных позиций. Так, к Ленинскому вопросу о самостоятельности Финляндии некоторые коммунисты подходили с чисто практических позиций: «Там, дескать, хорошие рыбные промыслы, а вы их отдали».

На этих позициях стоял и Сталин.

Ленин увидел в комиссаре по делам национальностей коммуниста, зараженного «русским красным патриотизмом», который высказывался в духе «единой и неделимой России». Сталин отожествлял себя с Россией, в этом крылось его надменное отношение к культуре малых народов и прежде всего, как ни странно, к кавказцам. Это его отношение к разным нациям еще покажет себя в будущем уже на практике.

Во время обсуждения вопроса о мирном соглашении с немцами он пророчески и смело заявил:

«…Принимая лозунг революционной войны, мы играем на руку империализму… Революционного движения на Западе нет, нет фактов, а есть только потенция, а с потенцией мы не можем считаться».

Ленин и Троцкий и в 1919 и в 1923 годах надеялись, что пламя пролетарской революции полыхнет по всей Германии, стоит только поддержать Баварскую республику. Но этого не случилось. Сталин в этих проколах увидел не столько временную слабость германской революции, сколько стратегическую закономерность мирового масштаба, мировая пролетарская революция – это глупость.

Скептически он отнесся и к походу на Польшу в 1920 году, когда приходилось молодой, еще неокрепшей Советской Республике бороться на два фронта – Крымский против Врангеля и Польский против Пилсудского.

Он единственный из членов Политбюро заявил об опасности эксперимента на территории Германии.

Так, в письме к Зиновьеву он пишет:

«Если сейчас в Германии власть, так сказать, упадет, а коммунисты ее подхватят, они провалятся с треском. Это «в лучшем» случае. А в худшем случае – их разобьют вдребезги и отбросят назад… По-моему, немцев надо удерживать, а не поощрять».

И ведь вся канва баварских событий протекала по-сталински. Баварская революция потерпела поражение и ускорила приход нацистов.

Начало вражды между Лениным и Сталиным было вовсе не политического окраса. Личные отношения, не без «стараний» Крупской, провели черту обиды и недопонимания.

Именно Надежда Константиновна приложила максимум усилий для зарождения вражды между вождями и фактически дала материал двум «злодеям-болтунам» – Каменеву и Зиновьеву, чтобы слух превратился в сплетню и дошел до больного Ленина, дабы подкосить и без того слабый организм вождя мирового пролетариата.

Ленин ответил критикой Сталина, потом потребовал извинения перед супругой и, наконец, принял на себя такой психологический удар, что ослабленный организм не мог справиться с переживаниями. Реагировал он по-рыцарски. Именно в это время он, принимая удары судьбы, был повержен страшной для интеллектуала болезнью – беспамятством, просил у Сталина и ЦК яда.

Он не просто намекал, а открыто шел на суицид. В течение последних десяти месяцев он перенес столько нервных переживаний, что заизвесткованный мозг гения не справился, и 21 января 1924 года он скончался.

Причин много, но вот интересный рассказ Сталина.

«Однажды встречаю Крупскую. Вся в слезах. Протягивает заявление и плачет: «Не могу больше терпеть это…»

Спрашиваю: «Что – это?

Она: «Владимир Ильич уже со всеми девицами из своего секретариата переспал. Мало мне этого позора, так теперь он и в других отделах Совнаркома стал отношения с девушками заводить…

Прошу Вас собрать ЦК и срочно принять меры…»

Я был в замешательстве. Дело в том, что я был в курсе, что Ленин очень нравится молоденьким девушкам и особенно женщинам и славится у них не только как политик. В нем чувствовалось давление крови. И его тогда, наверное, совсем не беспокоили любопытные глаза охраны.

Но делать было нечего, надо было реагировать на заявление жены Ленина. И я сказал: «Что ж… Надежда Константиновна, мы соберем товарищей и разберем этот вопрос».

И вот на заседании, когда была зачитана повестка дня, зал взорвался смехом. И, как ни горько об этом говорить, в конце концов, подавляющее большинство оказалось на стороне Ленина. Дело в том, что Надежда Константиновна никогда не была красавицей и чем дальше, тем больше теряла то, что в глазах мужчины делает женщину женщиной. Однако надо было выходить из положения. И мы попытались рассмотреть заявление обиженной таким образом женщины…

Я видел, что Ленин еле сдерживает улыбку, наблюдая, как все мы поставлены перед необходимостью вынести решение и возложить на кого-то контроль за его исполнением.

И тогда я предложил компромисс.