Анатолий Терещенко - Сталин и контрразведка

Так негативно сразу о всех чохом – военных контрразведчиках и медицинских сестрах, может отзываться только мерзость, не чувствующая тверди родной земли под ногами.

На деле же все было по-другому: большинству рядовых военных контрразведчиков некогда было пить и заводить романы с медсестрами. Часто они погибали вместе с другими «окопниками». Медсестры делили фронтовую судьбу вместе со всеми.

С другой стороны, именно военные контрразведчики приняли на себя основной удар немецких спецслужб, которые организовали массовую засылку в прифронтовую зону своих разведчиков, провокаторов, террористов и диверсантов. Надо отметить, что за первые два года войны в эту зону противник забрасывал до 55 % своей агентуры, а в конце войны этот показатель возрос до 90 %.

Итак, государственный ковчег под названием «СМЕРШ» был спущен на воду. На капитанском мостике по праву оказался настоящий профессионал – Виктор Семенович Абакумов, за плечами которого был опыт оперативной работы в системе военной контрразведки.

В соответствии с военной обстановкой, органы СМЕРШ наделялись широкими правами и полномочиями. Аресты военнослужащих в обязательном порядке согласовывались с военными прокурорами в отношении рядового и младшего начсостава, с командирами и прокурорами воинских соединений и частей – в отношении среднего начсостава, с военными советами и прокурорами – в отношении старшего начсостава, а аресты высшего осуществлялись только с санкции наркома обороны. В тоже время, органы СМЕРШ имели право по постановлению подразделений военной контрразведки, как и в других армиях мира, в «необходимых случаях» расстреливать дезертиров, членовредителей и лиц, изобличенных в совершении террористических актов против командного состава армии. Да, закон суров, но это закон, тем более в военное лихолетье.

Чтобы не быть голословным, можно привести массу примеров такой острой правоприменительной практики со стороны органов госбезопасности в войсках других армий во время боевых действий. Сошлюсь на один.

Так, только за первые несколько дней осуществления англо-американской десантной операции на севере Франции «Оверлорд», в 1944 году за трусость, дезертирство и членовредительство без суда и следствия на месте перед строем было расстреляно несколько сотен солдат и офицеров Британской армии. Янки тоже не церемонились с носителями «подрывной морали».

По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, шпионов, изменников Родине из числа советских граждан и их пособников» за эти преступления, «самые позорные и тяжкие», полагалась смертная казнь через повешение.

Приговор выносился военно-полевыми судами при дивизиях.

ГКО обязал ГУКР СМЕРШ НКО СССР и его органы на местах постоянно информировать военные советы и командующих соответствующих фронтов и округов, а также командиров соединений и руководителей учреждений Красной Армии о результатах борьбы с агентурой противника, дезертирами и изменниками Родине, а также об антисоветских и других негативных проявлениях в армии.

В свою очередь, начальники управлений СМЕРШ фронтов, военных округов и отделов СМЕРШ армий имели право присутствовать на заседаниях военных советов, а при необходимости – знакомиться со всеми секретными материалами штабов.

27 апреля 1943 года И.В. Сталин утвердил штат ГУКР СМЕРШ НКО СССР в количестве 646 человек. Штат управления фронта с составом более 5 армий – 130 человек, менее – 112 человек. Военный округ – от 112 до 193 человек (для больших округов, таких как МВО). Штат для армии– 57 человек.

Приказом Верховного сотрудники СМЕРШа вместо спец-званий получили адекватные воинские звания.

По рассказам секретаря-машинистки штабного отдела ГУКР СМЕРШ Валентины Андреевны Воробьевой, с которой автору этих строк довелось работать в середине семидесятых годов в 1-ом отделе 3-го Главного управления КГБ СССР, 1943 год был самым памятным годом для военных контрразведчиков.

«Этот год для меня и моих коллег был памятен по трем причинам: во-первых, с образованием СМЕРШа поднялся авторитет военной контрразведки, во-вторых, наши сотрудники стали офицерами – получили воинские звания, и, в-третьих, победа под Сталинградом вселила уверенность, что наконец-то враг серьезно побежал и что он теперь будет непременно разбит.

Многие сотрудники с неподдельной искренностью выражали радостные чувства, когда после расформирования Управления особых отделов НКВД начальником Главного управления контрразведки СМЕРШ оставили Виктора Семеновича Абакумова, в которого была вера как в строгого, требовательного, но заботливого «отца семейства».

Встречи с ним до сих пор стоят перед глазами, и в них он – высокий, стройный, подтянутый и яркий…»

Ее коллега Валентина Ивановна Левшина, работавшая в то время в главном штабе СМЕРШа на Лубянке, вспоминала:

«Нас всех собрали и довели приказ Сталина об образовании СМЕРШа. Поначалу это слово было непривычное для слуха, жужжало как шершень. Но потом оно стало набираться великим смыслом, так как форма и содержание совпадали.

Мне приходилось не раз видеть Абакумова, как говорится, в действии. Совещания он проводил деловито, общаясь с аудиторией без бумажки. Говорил простым, понимаемым слушающими его сотрудниками, языком.

Не знаю, приписывали ему часто повторяемые в беседах с подчиненными слова, или он их действительно нередко озвучивал, но если хочешь победить неприятеля – победи себя.

Абакумов всегда выглядел «с иголочки» – наглажен и опрятен. Чувствовалось, что он любит порядок. В кабинете на четвертом этаже дома два у него тоже было уютно. Стол всегда убран – ничего лишнего…»

Есть такое выражение, что настоящая правда всегда неправдоподобна, а чтобы сделать правду правдоподобной, нужно непременно подмешать к ней лжи. Что-то подобное происходило и в оценке деятельности Абакумова на посту руководителя СМЕРШа. Каких только собак не вешали на его плечи, но он был живым человеком. Он, как любой грешный, ошибался и каялся, злился и радовался, побеждал и испытывал поражения.

Виктор Семенович мог быть неправым и правым, способен был любить и ненавидеть, наказывать и прощать. Распекал нерадивых и бездельников, но и заботился о тех, кто горбатился на службе, показывая конечные результаты в оперативной работе. Жесткость в характере – это не предательство. Он был по своей натуре державником, поэтому не переваривал тех, кто не вписывался в парадигму государственности.