Анатолий Терещенко - «Снег», укротивший «Тайфун»

Одновременно с нападением на Францию немецкие войска вторглись в Бельгию и Нидерланды, захватили их, разгромив при этом Британский экспедиционный корпус. В результате этих молниеносных побед Германия избавилась от основного на тот момент противника и получила плацдарм для возможной высадки на Британские острова. Вскоре была разработана «Директива № 16» о подготовке десантной операции – результат «злобной растерянности, а не выражение конкретных оперативных планов», как писали в дальнейшем историки, против Англии под кодовым названием «Морской лев».

Немцы 14 июня вошли через ворота Майо в Париж и сорвали с Эйфелевой башни трехцветный французский флаг. А 21 июня начались германо-французские переговоры о перемирии.

Мстительный Гитлер решил прибегнуть к оскорбительной символике. Акт капитуляции Франции он запланировал провести в Компьенском лесу северо-восточнее Парижа, где, как известно, 11 ноября 1918 года немецкой делегации были предъявлены условия перемирия. Теперь сюда, на ту же лужайку, из музея был доставлен салон-вагон, в котором Германией было подписано то историческое оскорбление.

Правда, памятник с поверженным немецким орлом на сей раз был задрапирован полотнищем. Потом он приказал его взорвать. После этого Гитлер вошел в вагон и сел на тот стул, на котором сидел в 1918 году маршал Фош. Преамбулу нового, победоносного договора зачитал Кейтель. Не дослушав текст договора, Гитлер покинул вагон, отсалютовав вытянутой рукой. На выходе фюрера встретил оркестр, игравший германский национальный гимн и «Хорст Вессель».

В дальнейшем «вагон позора 1918 года» по приказу Гитлера нацисты взорвали.

Поражение Франции было обусловлено превосходством немецких танков с рациями, которые не приписывались к пехоте, а действовали самостоятельно. Кроме того, все танковые подразделения находились под командой офицеров, обученных и натренированных самим создателем массированного применения германских бронетанковых сил Гейнцем Гудерианом.

А еще начальник генштаба французских вооруженных сил генерал Гамелен допустил фатальную ошибку, разбросав свои танки по всему фронту. Немцы же собрали все бронетанковые силы в несколько кулаков, или клиньев, и мастерски атаковали ими французскую оборону, буквально вспарывая или разрывая ее тонкие линии.

Французское верховное командование и его генштаб порой «руководили дивизиями», личный состав которых был рассеян либо дезертировал по домам. Уже в конце мая один британский генерал назвал французскую армию «скопищем черни», потерявшей во время войны 84 тыс. человек убитыми и более 1 млн пленными.

Операция «Марита» по захвату континентальной части Греции была проведена 13 декабря 1940 года директивой ОКВ № 20.

Югославский премьер-министр Цветкович 25 марта 1941 года неожиданно подписал протокол о присоединении Югославии к «оси» (Германия, Италия, Япония). Однако через два дня генерал Симович произвел государственный переворот, свергнув царя-регента Павла, возведя на трон 17-летнего короля Петра. В связи с этим событием в некоторых городах начались антигерманские выступления. В итоге Гитлер директивой № 25 решил ликвидировать Югославию.

В мемуарной литературе встречается признание фюрера о том, что, пока он не уничтожит югославскую государственность, он не сможет начать войну против СССР, то есть откладывает ее на 4–5 недель, так как знал, что югославы – не французы. Они умеют воевать.

«Если на Францию я потратил месяц, то здесь придется потрудиться не меньше, – рассуждал Гитлер. – Гористая местность – идеальные условия для партизанского движения».

Германская армия 6 апреля 1941 года начала боевые действия против Югославии силами 2-й и 1 2-й армий.

Несколько дней над Белградом кружили, словно стервятники, сто пятьдесят бомбардировщиков, сбрасывая смертоносные тонны взрывающегося металла.

Уже 12 апреля капитан СС Клингенберг принял ключи от мэра Белграда.

Гитлер не надеялся так быстро расправиться с Югославией. На предложения своих генералов поскорее начать войну с Россией он отвечал, что «все делается вовремя».

Что касается в дальнейшем провала плана «Барбаросса», то он объясняется вовсе не мифическими отсрочками из-за позднего нападения на Югославию, а просто тем, что не оправдался расчет Гитлера на скорый, в течение нескольких недель, захват СССР и бегство уцелевших большевиков за Урал.

Гитлер в очередной раз ошибся. Подвело Провидение, на которое надеялся он и его подчиненные.

Уже осенью 1940 года Гитлер в победном угаре предлагает «начать приготовления к войне с Россией». Но тут некоторые трезвомыслящие генералы из ОКВ остановили его порыв. Они понимали и знали: данные разведки слабы, просторы России – ее второе, а может, и первое оружие. И все же 31 июня фюрер обосновал эту идею перед Гальдером:

– Надежда Англии – это Россия и Америка. Если отпадет надежда на Россию, то отпадет и Америка, потому что падение России будет иметь своим следствием невероятное усилие роли Японии в Восточной Азии…

Скажи только Россия Англии, что она не хочет, чтобы Германия была великой, и тогда Англия хватается, как утопающий за соломинку, за надежду, что через шесть – восемь месяцев дело полностью переменится. Но если разбита Россия, то улетучивается и последняя надежда Англии. И тогда хозяин в Европе и на Балканах – Германия.

Вывод: в соответствии с этим рассуждением Россия должна быть ликвидирована. Срок – весна 1941 года.

Переоценка самого себя наступила в декабре 1940 года – начать войну против Советского Союза как можно скорее на будущий год. О боевых баталиях пишут полководцы. И они много написали, приукрасив себя: и немецкие, и наши. Фон же солдат и офицеров у них бледный, в фокусе только они – авторы мемуаров.

Недаром говорится: если вы думаете, что в прошлом уже ничего нельзя изменить, значит, вы еще не начали писать свои мемуары, которые нередко повествуют о жизни, которую мемуарист хотел бы прожить.

Со временем Гитлер скажет, что решение о нападении на СССР было одним из «труднейших решений». В 1945 году он продиктует Мартину Борману в бункере под рейхсканцелярией следующий текст, да простит меня читатель за этот длинный спич фюрера:

«За время войны мне не приходилось принимать более трудного решения, чем о наступлении на Россию.

Я всегда заявлял, что нам следует любой ценой избегать войны на два фронта, и, кроме того, никто не усомнится в том, что я больше, чем кто-либо другой, размышлял над судьбой Наполеона в России. Так почему же эта война с Россией и почему мной был избран именно этот момент?

Мы потеряли надежду окончить войну успешным вторжением на английскую землю. Ибо эта страна, которой правили тупые вожди, не соглашалась допустить нашего господства в Европе и заключить с нами мир без победы, пока на континенте была держава, принципиально враждебно противостоящая нашему рейху.