Анатолий Терещенко - «Снег», укротивший «Тайфун»

Взрыв мощностью около 21 килотонны произошел в 11:02 местного времени. Взорвалась над городом, по существу, 21 тыс. тонн взрывчатки в тротиловом эквиваленте. Ударная волна скоро достигла морского порта. В эти секунды люди, как и куски кровли, как обломки стен, летали по городу. Все это напоминало кружение опавшей листвы во время шквала или монеты при игре в орлянку. А через минуту оставшиеся живые создания, отдаленно похожие на людей, ходили, как фантомы, со свисающими кусками кожи и обожженными торсами. Они кричали от боли и просили воды. В центре Нагасаки, особенно в эпицентре, людей не было. Там было сплошное молчание, – они испарились, как и в Хиросиме.

Над тем, что осталось от долины Ураками, писал Уильям Крейг, в стратосферу поднимался большой столб дыма, как огромный джинн, выпущенный после многолетнего заточения. У ног этого мифического и гигантского джинна развернулась картина полного разрушения, как будто это живое существо снесло все в отместку за свое заточение. Все преобразилось, меняя свою цветовую гамму на пурпурный, оранжевый, золотой и белый цвета. Джинн с огромной головой направился в безграничные просторы, оставляя за собой умирающую долину…

А вот слова некоторых выживших очевидцев. Воспоминание Сумитэру Танигути, которому во время взрыва было 16 лет:

«Меня сбило на землю с велосипеда, и какое-то время земля содрогалась. Я цеплялся за нее, чтобы не быть унесенным взрывной волной. Когда я взглянул вверх, дом, который я только что проехал, оказался разрушен…

Я также видел, как ребенка унесло взрывной волной. Большие камни летали в воздухе, один ударился об меня и затем снова улетел в небо …

Когда, казалось, все улеглось, я попытался подняться и обнаружил, что на моей левой руке кожа, от плеча до окончания пальцев, свисает, как изодранные лохмотья».

Из отчета префектуры Нагасаки:

«Люди и животные погибли почти мгновенно на расстоянии одного километра от эпицентра. Почти все дома в радиусе двух километров были разрушены, и сухие, возгорающиеся материалы, такие как бумага, воспламенялись на расстоянии трех километров от эпицентра.

Из 52 тыс. зданий в Нагасаки 14 тыс. были разрушены, а еще 5400 – серьезно повреждены. Количество погибших к концу 1945 года составило до 80 тыс. человек. По истечении пяти лет число жертв составило более 140 тыс. человек».

Говорят, губернатор Нагано выжил в этом кошмаре. Наверное, судьба подарила ему жизнь, для того чтобы он смог побороться за спасение своего города. Когда его озарила вспышка, он, помня советы издателя Нишиоки, бросился на пол, благодаря чему остался жив. Каркас железобетонного здания устоял в силу нахождения его за пригорком. Однако в кабинете все имущество выгорело дотла.

К полудню потоки беженцев хлынули в восточную часть города. Жилые кварталы здесь были менее разрушены. Подавляющее большинство горожан было обнажено, волосы опалены или выжжены вовсе. Люди стонали из-за боли от черных раздувшихся ожогов.

На лицах, как писал Уильям Крейг, были заметны только впадины от глаз и выступ на том месте, где был нос. Одних непрерывно рвало, другие жестоко страдали от диареи. Спасатели проходили мимо этой адской процессии в направлении долины, над которой в воздухе на фоне голубого неба все еще колебался атомный гриб.

Когда американские самолеты-разведчики прилетели, для того чтобы установить масштаб причиненного ущерба, на них почти не обратили никакого внимания посты противовоздушной обороны.

По склону горы за медицинской школой шел персонал госпиталя, помогая передвигаться обожженным пациентам. Менее пострадавшие несли на своих спинах детей. Те, кого покидали силы, с мольбой обращались за помощью поднять их с земли и сопроводить в медучреждение. Многие просили облить их водой.

К четырем часам спасатели расчистили железнодорожную ветку в долину Ураками, и первый поезд с ранеными направился в военно-морской госпиталь Омуры, расположенный в 40 километрах от Нагасаки. Летняя жара ускоряла разложение тысячи трупов, разбросанных по улицам города. Понимая это, губернатор Нагано приказал начать массовую кремацию как можно быстрее.

В тот день сумерки в Ураками наступили раньше из-за смога, висевшего над землей. Море огня полыхало в долине. Ее жители, расположившись на склонах гор, наблюдали за тем, как горят их дома и другие хозяйственные постройки. С наступлением темноты добровольцы в свете пожаров стали собирать трупы. Тела складывали штабелями. Семьи сжигали отдельно останки своих родных и близких, чтобы их не сожгли в общей куче.

Множество костров, разведенных в долине, дополняло пейзаж. Людям некуда было идти, и выжившие возвращались к руинам своих домов в долину реки Ураками…

Учитывая сложившуюся обстановку, Советское правительство еще 5 апреля 1945 года денонсировало договор с Японией о нейтралитете.

В целях скорейшей ликвидации последнего очага Второй мировой и Великой Отечественной войн, вечером 8 августа 1945 года Советский Союз объявил войну милитаристской Японии. Эти меры были необходимы в первую очередь в интересах безопасности СССР, а во вторую – Советский Союз и его армия не могли не среагировать на просьбу союзников, в первую очередь США и Великобритании, подключиться к окончательному разгрому милитаристской Японии.

В июне 1945 года на Дальний Восток были откомандированы ряд руководителей СМЕРШ с группой, составляющей более 30 опытных военных контрразведчиков. В штаб главнокомандующего советскими войсками маршала А.М. Василевского в качестве главного оперативного начальника был направлен заместитель В.С. Абакумова генерал-лейтенант И.Я. Бабич.

Начальником управления контрразведки СМЕРШ Приморской группы войск был назначен откомандированный с Карельского фронта генерал-лейтенант Д. И. Мельников, Забайкальского фронта – генерал-лейтенант П. В. Зеленин с 3-го Белорусского, Дальневосточного фронта – генерал-майор И. Т. Салоимский с Забайкальского фронта.

Вдогонку им ГУКР СМЕРШ направил еще 45 руководящих работников военной контрразведки, а чуть позже еще около сотни оперативников для работы непосредственно в войсках.

Газета «Известия» 10 августа 1945 года опубликовала заявление английского правительства, в котором, в частности, говорилось, что важнейший шаг СССР должен «…сократить срок борьбы и создать условия, которые будут содействовать установлению всеобщего мира. Мы приветствуем это великое решение Советской России».

Другой стороной этой медали была реакция руководства Японии. Объявление войны вызвало в его рядах растерянность и замешательство, хотя самураи должны были понимать неизбежность возмездия за все свои прегрешения. А грехов на совести военных было много. Кто-то из великих граждан сказал, что существуют такие неудачные от рождения люди, которые могут быть счастливыми, лишь совершая поступки, приводящие их на эшафот. Такими людьми родились те, кто совершал страшные злодеяния.