Николай Батюшин - У истоков русской контрразведки. Сборник документов и материалов

Комиссия сенатора Бальца имела более простую задачу. Поражения наших армий были фактом, и оставалось лишь найти действительных виновников. В сущности, все обвинения наших генералов сводились к преступным бездействию или превышению власти и в редких случаях к взяткам и вымогательствам. Тем не менее, каждое дело требовало расследования, каждое обвинение – доказательства. Поэтому у нас был привлечен к следствию в то время лишь один генерал Трапезников, обвинявшийся в крупных злоупотреблениях с поставками на армию автомобилей.

Керенскому этого было мало. Поэтому, когда сенатор Бальц заговорил о возможности временного освобождения Батюшина из-под стражи, Керенский горячо запротестовал, указывая и на свое убеждение в виновности Батюшина и на общественное возбуждение против него, и на опасность жестокой расправы с ним со стороны толпы в случае его появления на свободе и, пригрозив, наконец, что освобожденного Бальцем Батюшина он, Керенский, все равно прикажет арестовать в революционном порядке.

Ввиду всего этого комиссия отказала Бурцеву в ходатайстве.

В этот момент особенно проявилась характерная черта Владимира Львовича никогда не отступать от предпринятой борьбы, не изменять составленным убеждениям и не отступать от намеченного плана.

За первым прошением Бурцева последовало второе, за вторым третье…

В каждом ходатайстве В. Л. Бурцев заявлял о невиновности Батюшина. С каждым новым заявлением он собирал данные в защиту Батюшина, разоблачал его обвинителей, указывал на свидетелей и требовал неустанно его освобождения.

Подкрепленные фактическими данными, проникнутые глубокими убеждением заявления Бурцева производили серьезное впечатление на комиссию, которая пожелала пригласить лично В. Л. Бурцева на свое заседание для того, чтобы из его уст непосредственно услышать все данные, которыми располагал Бурцев по делу Батюшина.

Заседание царских следователей вместе с борцом против царского режима носило глубоко символический и трогательный характер. Казалось, что все честные, живые и любящие Родину люди, разделенные некогда пропастью, должны сойтись, как мы с Бурцевым в тот момент, для одной общей цели раскрытия истины.

Горячо, убежденно и убедительно говорил тогда Бурцев. Очарованные нравственной силой этого исключительного человека, мы поддавались обаянию его убеждения и нравственной чистоты, и минутами нам казалось, что его устами говорит совесть и сердце русского народа.

В. Л. Бурцев победил. Комиссия согласилась освободить Батюшина под его поручительство.

Прошло два месяца напряженной следственной работы. В результате точно было установлено, что Батюшин был фанатически преданным своей идее человеком, совершившим ошибки, но не преступления, и действовавшим в интересах дела, а не своих собственных. Разъяснилось и пресловутое дело о бриллиантах графини де Богарне. Оказалось, что, пользуясь денежными затруднениями, петроградский ювелир купил у нее за 20 000 рублей фамильные бриллианты рода герцогов Лейхтенбергских, составляющие неприкосновенную драгоценность российской императорской фамилии и имевших в то время ценность 300–400 тысяч рублей. Полковник Рязанов потребовал у ювелира возвращения царских бриллиантов.

Тогда мы признали, что В. Л. Бурцев почувствовал правду в деле Батюшина раньше и вернее опытных судебных работников.

Сергей Медведев ГАРФ. Ф. 580. Оп.1. Д. 1882. Л. 1–8.

СПРАВКА

29 мая 1917 года

Все дела комиссии генерала Батюшина, за исключением: 1) дел, касающихся зловредной деятельности Дмитрия Рубинштейна, переданных в декабре 1916 года вместе с ведомственными доказательствами назначенному ордером Министерства юстиции для производства предварительного следствия о названном банкире судебному следователю по особо важным делам округа Варшавского окружного суда П. Н. Матвееву, 2) дела (в двух томах) о зловредной деятельности киевских сахарозаводчиков, переданного с вещественными доказательствами по такому же ордеру Министра юстиции для производства предварительного следствия судебному следователю по особо важным делам округа Киевского окружного суда А. П. Новоселецкому, 3) дела об обследовании Бакинского района в связи с делом тех же киевских сахарозаводчиков, взятого генералом Батюшиным в последнюю (февральскую) поездку в Ставку для принятия по нему окончательного решения, 4) дела Соединенного банка, взятого вместе с вещественными доказательствами (документы Сан-Галли и Капырзиной) тогда же и для той же цели генералом Батюшиным в Ставку и 5) дела № 22 (личного генерала Батюшина), в кое подшивались исключительно секретные сводки сведений о расположении противника, – отосланы через фельдъегерский корпус при рапорте состоявшего в распоряжении названного генерала для поручений подпоручика Шурова на имя генерал-квартирмейстера штаба Верховного главнокомандующему от 20 марта 1917 года за № 258 в Ставку.

Во всех препровожденных в Ставку делах подшиты расписки о выдаче по принадлежности соответствующим банкам и лицам документов, книг и проч. переписки, взятых у них при обыске. Туда же отослана сшитая в отдельные дела и канцелярская переписка по делам Рубинштейна, Соединенного банка и по обследованию района Баку.

В Ставку же за неизвестностью, какое последовало распоряжение по делу об обследовании Бакинского района, и ввиду того, что таковое обследование производилось военным следователем при начальнике штаба Верховного главнокомандующего прапорщиком Орловым, через тот же фельдъегерский корпус, при сношении подпоручика Щурова от 14 марта 1917 года за № 245, были препровождены на распоряжение последнего (Орлова) и вещественные доказательства, взятые при обысках в Баку у представителей киевских сахарозаводчиков: Хаина, Дукельского и др.

Вышеуказанные рапорт и сношение посланы были за подписью подпоручика Щурова ввиду телеграммы генерала Батюшина из Ставки за №, кажется, 73, полученной в комиссии в начале марта с. г., согласно коей названный обер-офицер, на основании распоряжения генерал-квартирмейстера штаба Верховного главнокомандующего, оставлен был при ликвидации дел комиссии заместителем генерала Батюшина.

Последнее воспроизвожу по памяти, так как телеграмма эта с распоряжениями по поводу ликвидации дел комиссии осталась на руках у подпоручика Щурова.

Коллежский секретарь

Каневский РГВИА. Ф. Л. 93–94 об.

Сообщение

о выезде Резанова

«Биржевые ведомости» (вечерний выпуск) от 17 июля 1917 г.

…Освобожденный из тюрьму 14 июля член комиссии ген. Батюшина подполковник Резанов выехал не во Францию, а в Одессу к больной жене.