Анатолий Терещенко - Контрразведка. Охота за кротами

Стороженко дочитал письмо сына и был, с одной стороны, подавлен, а с другой — приятно удивлен его политическим чутьем и четким прогнозом. Он и сам понимал, что никакими «точечными» ударами мобильные отряды «российских моджахедов» не изведешь. Мирные переговоры начинаются там и тогда, где и когда стороны обоюдно желают окончания войны. В чеченском шабаше и та и другая стороны реализуют диаметрально противоположные намерения: ичкерцы — завоевать независимость, федералы — сохранить целостность страны.

Николай читал много специальной литературы, разрабатывая тему чеченского вопроса. Он перелопатил книгу Берже «Чечня и чеченцы», изданную в Тифлисе в 1859 году. Нашел интересные материалы в статье на эту тему в «Большой энциклопедии» 1903 года под редакцией С.Н. Южакова, где давался глубокий анализ борьбы русского самодержавия против горцев.

Он видел в ельцинской авантюре на Кавказе вторую Прибалтику, которая предстала отваливающимся карнизом после горбачевско-яковлевского вмешательства. Это они заколотили окно в Европу, открытое Петром Великим. То же делает Ельцин с Кавказом. Властям надо сделать в стране так, чтобы законы исполнялись независимо от национальности. В противном случае русским не будет места не только в Чечне, но и на всем Кавказе. А мы все заигрываем с лидерами не нации, а более — воинственных тейпов, пробравшимися к властному корыту, и не только награждаем их высокими наградами, но и субсидируем, в отличие от российской захудалой глубинки.

Надо прекратить порочную практику — платить позорную дань Кавказу, иначе российский трехцветный флаг будет очень скоро похож на флаг капитуляции.

«Нет, не собиратели они Отечества, а разрушители», — часто в сердцах сокрушался Николай.

Бойня в Чечне не консолидирует общество, а разъедает его — недовольны остаются чеченцы и казаки, бандиты не в счет, они не имеют национальности. Но беда в том, что в бандиты власти пытаются записать весь народ. Ради справедливости надо признать, что начало национальным распрям положили некоторые вожди Страны Советов, искусственно нарезав границы там, где их никогда не было.

Однако после открытия «зеленого света» «стрелочником-строителем» Ельциным поезд под названием «Россия» покатился неуправляемым в сторону дурацкой суверенизации. Это не ошибка политика, не заигрывание с местными элитами, а его преступление. Последствия — огромные расходы бюджета и невинная кровь сограждан. Уже сейчас появляются признаки маленьких госграниц между краями, областями и районами, не говоря уже об автономных республиках, объявивших суверенитет. Регионы уходят от налогов. Легче стало воровать местечковым князькам.

Понятие «россиянин» в царское время и при существовании СССР имело право на жизнь, потому что оно цементировало общество великих держав — Российской империи и Советского Союза. Сегодняшняя Россия, как и другие государства СНГ, — это выломанные с остатком прилипшей штукатурки кирпичи из стены Большой державы. Нынешние же политики и военные, наверное, никогда не читали гоголевскую «Духовную прозу». Если бы ознакомились с этим шедевром, то позора чеченского никогда бы не обрели. В главе под названием «Занимающему важное место» Николай Васильевич писал:

«Поедете вы на Кавказ — вы, прежде всего, пристально осмотритесь… Вы, как ученик, сначала будете узнавать. Вы не пропустите ни одного старого офицера, не расспросив о его собственноличных схватках с неприятелем, зная, зная, что только из знанья подробностей выводится знанье целого. Вы заставите всех рассказывать себе порознь все подвиги бранной и бивачной жизни; расспросите и цициановцев, и ермоловцев, и офицеров нынешней эпохи и, когда заберете все, что нужно, обнимете все частности, соедините все отдельные цифры и подведете им итог — выйдет в итоге сам собою план полководцу: не нужно будет и головы ломать, ясно будет как день все, что вам нужно делать. И когда весь план уже будет в голове вашей, вы и тогда не будете торопиться; христианское смирение вас к тому не допустит.

Не объявляя его никому, вы расспросите всякого замечательного офицера, как бы он поступил на вашем месте; вы не оставите неуслышанным ни одного мнения, ни даже совета от кого бы то ни было, хотя бы от стоящего на низком месте, зная, что иногда Бог может внушить и простому человеку умное мнение.

Для этого вы не станете собирать военных советов. Зная. Что не в преньях и спорах дело, но поодиночке выслушаете каждого, кто бы ни захотел с вами поговорить. Словом, вы всех выслушаете, но сделаете так, как повелит вам ваша собственная голова; а ваша собственная голова повелит вам разумно, потому что всех выслушает.»

Не хочет нынешняя власть прислушаться к разуму и правде простых людей, в друзья и поводыри она взяла глупость и ложь шептунов-царедворцев, держащихся крепко за корыто.

Как-то к Стороженко зашел друг по службе, ставший генералом, часто вылетавший в Чечню в служебные командировки.

— Знаешь, Николай, — заметил он, — я понял одно в этой авантюре: некоторое крупное чиновничество в Москве кровно заинтересовано поддерживать войну, потому что оно делит навар с нефтяными королями. Заметь, бомбили практически всю республику, а завод по переработке тюменской нефти и другие промыслы ни федералы, ни абреки не тронули.

А вот другой парадокс этой войны: идет сеча, а деньги, большие деньги, систематически направляются на какое-то строительство. Какое восстановление!? Что и как можно строить при бойне? Вот где взрывами списываются деньги налогоплательщиков и расползаются по грязным карманам.

— Ты прав, Володя, но я вижу еще один феномен. Это первая война, которая в печати, на радио и на телевидении показывается соотечественникам глазами и голосами врага — вооруженных до зубов и геройски воюющих сепаратистов. Солдаты и офицеры — сыновья простых граждан РФ — изображаются уродами, вампирами, рохлями. СМИ их просто размазывают, тогда как об истинных инспираторах войны молчат.

— Кто платит, тот и заказывает музыку, — вставил генерал.

— Я думаю, это не просто солидарность неких изданий и телеканалов из-за финансовой зависимости их от «денежных мешков», в том числе и противной стороны. Это показатель также дикого кризиса нашего общества, а не наличия свободы слова.

Сын Николая вернулся с войны живым и без ранений, чего не скажешь о психике и нервах. Он больше молчал, жаловался на цветные сны, в большинстве случаев с кроваво-красным фоном и видения «футбола» с человеческой головой вместо мяча.

О его поведении на войне больше рассказывали сослуживцы, считая, что с ним в разведку можно было идти в любую минуту.